Де Голль и его сообщники

Отметим кстати, что алжирское радио действительно выступало с нападками на «легенду о Петэне», но, когда однажды один из выступавших у микрофона ораторов захотел разоблачить связи Петэна с кагулярами, передача была тотчас же прервана. И оратор узнал, что значит выступать против полковника Пасси и его друзей!

Позиция, занятая де Голлем в отношении генерала Вейгана (хотя и говорят, что он его недолюбливает), тоже выявляет его упорное нежелание поставить вопрос о предательстве генералов.

* * *

Только 27 октября 1940 г., в письме, адресованном Черчиллю, де Голль упоминает о «новой власти», во главе которой он намеревается стать Так в душе постоянного сотрудника «Аксьон франсэз» бригадный генерал уступил место «честолюбцу первого ранга». «Большой авантюрист, всецело занятый своей собственной авантюрой и меньше всего спасением своей страны», - сказал как-то о нем даже Черчилль.

Однако Черчилль, в известном смысле, был неправ В самом деле, так же, как петэновская авантюра могла рассчитывать на успех лишь при условии победы Германии, так и деголлевская авантюра могла благополучно завершиться лишь при условии поражения Германии. Честолюбивые замыслы Петэна совпадали с гитлеровскими планами. Честолюбивые замыслы де Голля строились на игре на французском патриотизме. И если петэновская профашистская политика уже одним фактом противоречия с национальными чувствами французов была обречена на провал, то деголлевский авторитаризм мог рассчитывать на успех, так как де Голль играл на патриотических чувствах, оскорбленных поражением 1940 г и пактом, заключенным в Монтуаре 1.

Как это ни неприятно де Голлю, но этими патриотическими чувствами в наше время обладают, прежде всего, рабочий класс, простые люди, демократы.

1 Во время свидания Петэна с Гитлером в Монтуаре 24 сентября 1940 г. были заложены основы предательского «сотрудничества» в экономической и политической области между Виши и немецкими оккупантами (Прим. ред.)

57

Поддержка народа, которая возвысила его и без которой он был бы ничем, привела де Голля волей-неволей к республике. В один прекрасный день он демонстративно вышел в отставку, взбешенный тем, что он всего лишь первый гражданин этой республики.

Республика продолжала существовать, восстановленная не де Голлем, а вопреки воле де Голля, защищаемая не де Голлем, а от де Голля.

Говоря в октябре 1940 г. о «новой власти», генерал не имел в виду новую республику. Он слишком глубоко проникнут презрением к народу, чтобы разделять это стремление к республике с «массой», как он презрительно говорит, забывая, что эта масса - масса героев.

Ничто не свидетельствует так хорошо о его мании величия, как один небольшой эпизод из его жизни когда поезд, который привез де Голля в декабре 1944 г. в Москву, остановился, генерал, ко всеобщему удивлению, не вышел из своего купе. Дипломаты недоумевали. Наконец, генерал появился на площадке Заиграли «Марсельезу», раздались приветствия.

Что же вызвало эту любопытную задержку?

А дело было вот в чем: дипломатический протокол требует от министра иностранных дел страны, которая принимает главу другого государства, чтобы он поднялся к нему в купе и поздравил его с прибытием. В том же случае, когда дело идет о председателе совета министров, протокол требует, чтобы министр иностранных дел принял своего гостя на платформе вокзала.

Премьер временного правительства полагал, что его примут как короля, и обиделся, когда его приняли только как Уинстона Черчилля. Это было в то время, когда Ф.Ф.И.1 сражались в Эльзасе, а русские - у границ Германии.

Существует такой старый обычай у кагуляров - брать себе имя какой-нибудь станции метро: Девав1 Этими инициалами обозначаются французские внутренние вооруженные силы (Forces Franchises de l'lnterieur), то-есть вооруженные отряды созданной в условиях подполья патриотической армии в отличие от отрядов, образовавшихся в эмиграции, и колониальных воинских частей, находившихся под общим командованием генерала де Голля. (Прим. ред.)

рен - это Пасси; Морис Дюкло - это Сен-Жак, другие называют себя Корвизар, Бьенвеню и т. д., но есть одна станция, имя которой внушает окружению генерала, да и самому генералу, непреодолимое отвращение, это станция «Республика» 1.

Давно отсутствовало это слово в выступлениях де Голля, так же как оно отсутствовало всегда в его мыслях. Перечитайте его воззвания 1940 г в то время, когда немецкие захватчики навязывали Франции фашизм, когда гражданские свободы были уничтожены. Де Голль призывает сражаться за Францию, он не произносит слова «республика».

И недаром в своих выступлениях у микрофона радиовещательной корпорации де Голль отменил республиканскую формулу «свобода, равенство и братство».

Это было предложено на «административной конференции»- этом зародыше будущего правительства - генералом де Лармина, который в своих выступлениях требовал уничтожения во Франции «всяких следов республики».