De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II

Выступая против конституции, Бос стоял за свараджистскую тактику борьбы: пусть Конгресс участвует в выборах согласно новой политической схеме, а затем отвергнет эту схему. Недаром правительство опасалось, что, если Боса выпустить, он постарается парализовать систему управления в духе своего наставника Даса. Однако когда в Бенгалии возникла перспектива коалиционного правительства партии Кришок проджа (Крестьянская народная) и Мусульманской лиги при уходе ИНК во главе с Саратом в оппозицию, губернатор провинции (1932–1937) сэр Джон Эндерсон распорядился выпустить Боса. Это сделали в марте 1937 г. в больнице Медицинского колледжа в Калькутте, где его лечили. Вскоре Боса чествовали на собрании делегатов ассоциаций, затем он встретился с Ганди в Аллахабаде, по пути на горный курорт, куда ему пришлось поехать после очередной тюрьмы.

В сентябрьском номере журнала Modern Review вышла статья Боса «Европа: сегодня и завтра» — анализ меняющейся конфигурации сил в континентальной Европе. «Если придёт война, — писал автор, — она станет результатом вызова немцев статус — кво в Центральной и Восточной Европе»[119]. Вместе с тем проницательно считал, что приход войны зависит главным образом от Британии: Германия едва ли повторит «ошибки 1914 г.», если будет знать, что Британия определённо выступает против воинственного курса, — но заключил, что Германия может вновь попасть в ловушку, «полагая, будто Британия в войну не вступит»[120]. Вскоре Бос откликнулся на нападение Японии на Китай после инцидента на мосту Лугоу в июле 1937 г. В октябрьском номере того же журнала опубликовал статью «Роль Японии на Дальнем Востоке». Высоко оценил успехи этой страны, но задался вопросом: «Нельзя ли было достичь всего этого без империализма, не унижая другого гордого, культурного и древнего народа? Нет, при всём нашем восхищении Японией… всем сердцем мы — с Китаем в его час испытаний»[121].

В октябре 1937 г. Ганди, приехав в Калькутту, вопреки обыкновению остановился у Босов. Это стало началом кратковременного сближения Субхаса с Махатмой. Похоже, в Калькутте Ганди и решил, что преемником Неру на посту председателя ИНК на следующий год надо сделать Боса. Формально председатели Конгресса выбирались делегатами Всеиндийского комитета партии. Фактически же с 1920‑х годов их назначал лично Ганди. Судя о Босе по Неру, он, верно, решил, что пост председателя послужит средством приручить склонного к мятежу лидера. С Неру этот механизм сработал прекрасно. Тот побывал председателем в 1936 и 1937 гг., как раз когда левые были особенно беспокойны, поэтому не мог и не хотел защищать их интересы. Те, со своей стороны, не могли в полной мере критиковать ИНК — ведь возглавлял партию их человек: «Кроме того, Бос был теперь очень крупной публичной фигурой: его влияние на молодёжь равнялось влиянию Неру, если не превосходило его, а его репутация лидера левых националистов была нерушимой. Ганди тщательно следил за политическим ростом Боса и заметил усиление его влияния среди крестьянства»[122]. Бос, со своей стороны, тоже делал шаги навстречу Ганди и оказывал ему знаки почтения.

Чтобы поправить здоровье перед избранием на ответственную должность, Бос в ноябре 1937 г. улетел в Европу и провёл Рождество в Бадгаштайне с Эмили. Там написал свою автобиографию «Индийский паломник», которая осталась неоконченной[123]. 26 декабря пара поженилась — секретно, так как не хотела, чтобы что — то отвлекало Боса от общественно — политической деятельности. Брак был заключён в такой тайне, что о нём не узнала даже вездесущая Индийская политическая разведка.