De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II

Этот, казалось бы, неочевидный вывод, несомненно, можно подкрепить многочисленными примерами из деятельности Кембриджской группы. Ю. Модин в своих воспоминаниях писал: «Но я могу понять поведение этих людей, которое на Западе может показаться непостижимым. Прежде всего, я преклоняюсь перед их патриотизмом. Все они, а Гай Бёрджесс в особенности, питали глубокую и страстную любовь к Англии. Многие считают их предателями, но только не я. Я не преувеличиваю, когда говорю, что знаю больше, чем кто — либо, насколько ценные для нас материалы они нам давали, но при этом утверждаю: ни один из них не собирался принести вред своей стране. Они работали против американцев, это точно. Они передавали нам все, что попадало им в руки, даже иногда и много лишнего. Но ни разу не выдали нам ни одного секрета, который мог бы повредить Великобритании». Об этом же говорит в книге Н. Долгополова о К. Филби неназванный высокопоставленный работник внешней разведки и любимый ученик К. Филби. В специально выделенном разделе под не оставляющим сомнений заголовком «Прямой канал» читаем следующее: «Я чувствовал, что мои идеалы и убеждения, мои симпатии и желания на стороне тех, кто борется за лучшее будущее человечества, — так писал Ким в книге “Я шёл своим путём”. — В моей Англии, на моей родине, я тоже видел людей, ищущих правду, борющихся за неё. Я мучительно искал средства быть полезным новому обществу. А форму этой борьбы я нашёл в своей работе в советской разведке. Я считал и продолжаю считать, что этим я служил и моему английскому народу”.

В этом высказывании Кима Филби — целая философия разведки, её главный постулат. Так считали и мы, в этой области человеческой деятельности занятые, преданно в ней работающие. Вот общаются дипломат с дипломатом. Но информация, получаемая представителями двух разных стран, всё равно не та, что идёт через разведку. Она приукрашена, в ней немало чисто дипломатических экивоков. Поэтому с незапамятных российских, потом советских, а сегодня вновь российских времён посла слушали с меньшим вниманием, чем резидента. Разведка — более прямой канал для доведения куда требуется необходимых твоей стране сведений. И наиболее умные англичане, включая видных политиков, в первую очередь Лейбористской, да и Консервативной партий, порой сознательно шли на контакты с нашим резидентом или оперативным работником. То, что они хотели, и то, что им надо было побыстрее довести до нашего руководства, доводилось именно так. Это — первый момент.

Момент второй: разведка способствует прозрачности. Если кто — то что — то друг от друга скрывает, если разведка узнает нечто о переговорах, ведущихся не совсем так или совсем не так, как сообщают чужие дипломаты, то разведка помогает донести правду до высшего руководства. И тогда уже лидеры стран, получившие информацию от разведки, обращаются к своим зарубежным оппонентам: мол, что же мы тут друг другу морочим голову. Таким образом, разведка способствует и прозрачности, и откровенности в отношениях».

В заключение необходимо остановиться на одном чрезвычайно деликатном и не менее важном моменте. Может возникнуть вопрос, где проходит грань между интерлокерами и людьми, работающими на иностранную разведку. Если Кембриджская пятёрка были интерлокерами, то не являлись ли ими такие, например, персонажи, как Олег Пеньковский, Дмитрий Поляков или Олег Гордиевский? Без всякой натяжки на этот вопрос следует ответить отрицательно. Причём подобный ответ является не оценочным суждением, а имеет под собой, с одной стороны, вполне содержательное, а с другой, даже формально — математическое обоснование.

С позиции содержательного анализа нельзя не отметить, что по меньшей мере о фабианских убеждениях членов Кембриджской пятёрки и, более того, об их участии в работе Коминтерна британской контрразведке было прекрасно известно из разных источников, включая самих участников «пятёрки». Поэтому в полном и строгом значении термина «тайной» их деятельность назвать было нельзя. Но даже не это главное. Существует формальный критерий, позволяющий чётко различать предателей и интерлокеров. Современная теория и прагматика конфликтов[844] базируется в значительной степени на такой развитой ветви математического знания, как теория игр. В этой теории чётко с точки зрения строгих формальных критериев различаются кооперативные игры и игры с нулевой суммой.