De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II

Когда подошли выборы председателя ИНК, Бос вновь выдвинул свою кандидатуру. Патель в телеграмме Сарату заявил, что переизбрание Субхаса считают вредным для дела страны. С подачи Ганди Патель и ряд других членов Рабочего комитета выпустили заявление, где, по сути, утверждали: Бос идёт на выборы по причине своей амбициозности. Вопрос этот неоднозначен. С одной стороны, Бос часто описывал идеального национального лидера как человека бескорыстного. С другой — по свидетельству одного соратника, он выражал желание «остаться в истории»: поскольку Неру побывал председателем Конгресса дважды, Бос — возможно, по личным и политическим причинам — считал, что тоже должен быть избран на второй срок[142]. Вместе с тем, похоже, тоже искренне, настаивал, что ради общего дела в выборах обязательно должен участвовать левый кандидат, а другой сильной кандидатуры не видел (её и не было). Особенно Боса заботили появившиеся признаки компромисса правых конгрессистов с британцами по вопросу федерации.

Выборы председателя 1939 г. стали первыми альтернативными в истории ИНК. Прошли они 29 января. Бос победил, располагая поддержкой студенческих, рабочих и крестьянских делегатов Всеиндийского комитета Конгресса и набрав 1580 голосов против 1375 у ставленника Ганди Патгабхи Ситарамайи (1880–1959) из Андхры[143]. Это был первый успешный вызов авторитету Махатмы внутри ИНК за 20 лет его неоспоримого лидерства. Бос был настроен на сотрудничество с оппонентами ради общей цели, считая, что разногласия предвыборной борьбы можно предать забвению.

Однако Ганди вернулся к идее раскола партии. Через день после выборов он в привычной для него юродствующей манере заявил: «Поскольку именно я убедил доктора Патгабхи не снимать свою кандидатуру, поражение больше моё, чем его. Ия — ничто, если не представляю определённых принципов и политики. Поэтому для меня очевидно, что делегаты не одобряют принципов и политики, за которые я стою. Я рад этому поражению»[144]. Махатма призвал тех, «кому в Конгрессе неудобно» (т. е. всю массу своих сторонников), выйти из него — якобы ради большей эффективности деятельности партии. Ганди явно имел в виду, что одновременно для Боса и его оппонентов в руководстве Конгресса места нет.

«Ганди характерным для него образом объявил войну. Пока Бос праздновал победу, Ганди скрупулёзно готовился уничтожить его. Человек, который мог так искусно использовать ненасилие, намеревался теперь применить все свои политические навыки, чтобы справиться с этим самым серьёзным вызовом своей власти изнутри конгрессистской партии»[145]. Отрекаясь от власти в духе Ивана Грозного, удалившегося в Александрову слободу, Ганди делал вид, что умывает руки.

Правые пошли на обострение ситуации: по инициативе Пателя 12 членов Рабочего комитета подали в феврале в отставку. В комитете остались лишь Неру и Сарат Бос. Неру при этом сделал двусмысленное заявление, которое привело многих к мысли, что он заодно с Пателем. Вопрос встал ребром: кто сформирует новый Рабочий комитет — законно избранный председатель или Махатма, слово которого всегда было для партии законом?

В марте 1939 г. подошла сессия ИНК в Трипури (в Центральных провинциях, ныне штат Мадхья — Прадеш). Тут Боса постигла первая досадная неудача: он не смог присутствовать на заседании лично. Заболев накануне сессии лихорадкой, Бос вопреки совету врачей всё же проделал долгий путь из Калькутты в Трипури на поезде — но, приехав, так ослабел, что вообще слёг[146]. Правые пустили слух, будто болезнь притворная. Речь председателя за брата зачитал Сарат. Напомнив о сложившейся в партии непростой ситуации, Субхас начал речь с международных дел и лишь затем перешёл к индийским. Он подчеркнул значение Мюнхенского сговора сентября 1938 г. и отметил, что в континентальной Европе гегемония без единого выстрела перешла от Франции к Германии. «Так называемые демократические страны Франция и Великобритания присоединились к Италии и Германии в заговоре с целью выдавить сейчас Советскую Россию из европейской политики… Что Франция и Великобритания выиграли, пытаясь унизить Россию?»[147] — недоумевал Бос. Отметил и то, что в условиях международной напряжённости Британия стала чувствовать себя менее уверенно, что проявилось в её попытках замириться с арабской частью населения Палестины.