De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II

Есть основания полагать, что миссии Рыбкиной и Григулевича достигли успеха. В результате этого В. Ульбрихт и его группа, полностью ориентировавшиеся на Хрущёва и советскую военную администрацию, с одной стороны, и Конрад Аденауэр и значительная часть американских военных — с другой, оказались перед лицом крупномасштабной катастрофы. В ходе интервью Серго Берии Дмитрию Гордону он указал, что к июню 1953 г. у отца всё было готово для того, чтобы объявить о создании единой Германии и нормализовать советско — американские и советско — британские отношения. Единственное, что могло помешать этому плану, это форсмажорные обстоятельства. Такой форс — мажор случился. В историю он вошёл под названием Берлинского восстания рабочих 1953 г.[911]

Сегодня, когда рассекречена большая часть архивов того времени, можно с чрезвычайно высокой степенью вероятности утверждать, что восстание носило не стихийный характер и было инспирировано не американским империализмом и его британскими прислужниками, а организовано по плану, разработанному для Н. С. Хрущёва советниками советско — американской неформальной военной группировки, а на практике реализовано правительством В. Ульбрихта. Доказать данное обстоятельство весьма несложно. Сегодня имеются многочисленные статистические материалы, показывающие, что к лету 1953 г. в ГДР наблюдались перебои со снабжением целым рядом продуктов питания, не говоря уже о товарах народного потребления. Жиры, мясо, кондитерские изделия и сахар по — прежнему распределялись по карточкам. Что же касается цен в коммерческих магазинах, то они были недоступны для подавляющей части работающих немцев. Кроме того, наблюдался скрытый рост цен. Вполне понятно, что в такой ситуации о какой — либо удовлетворённости трудящихся уровнем своей жизни речи идти не могло, и люди голосовали ногами. В 1951 г. ГДР покинуло более 165 000 человек. В 1952 г. — более 182 000 человек. А за первое полугодие 1953 г. — уже 120 000 человек.

Что делает в этих условиях близкий личный друг Н. С. Хрущёва В. Ульбрихт и его правительство? В самом конце апреля они резко повышают цены на общественный транспорт, одежду, обувь, хлебопродукты, мясо и содержащие сахар продукты. Чтобы действовать уже наверняка, В. Ульбрихт организует ещё одну провокацию. 28 мая распоряжением правительства были повсеместно резко повышены производственные нормы на предприятиях промышленности. Фактически это означало значительное уменьшение заработной платы, которое вместе с повышением цен и перебоями в поставках продуктов питания ставило подавляющую часть рабочих, включая высококвалифицированных рабочих и инженерно — технических работников даже не на грань, а за грань нищеты.

Эффект был ожидаемым. В ГДР, сначала в Берлине, а потом в других городах страны, вспыхнули забастовки. «Так, в берлинском районе Митте (Центр), где находились основные правительственные учреждения ГДР, из занятых на четырёх предприятиях 4413 человек бастовали около 3300, в районе Фридрихсхайн из 10 815 рабочих на 10 заводах — 10 484, в Кепенике из 24 073 рабочих на 13 предприятиях — 12 598. Забастовки охватили и заводы советских акционерных обществ. По данным аппарата советского верховного комиссара, 17 июня в Берлине бастовали 80 000 из 200 000 рабочих города, причём забастовками были охвачены крупнейшие предприятия. Повсеместно были организованы забастовочные комитеты. Выдвигались пока ещё в основном экономические лозунги: снижение цен в госторговле на 40 %, перевыборы профсоюзного руководства и другие. Однако буквально с каждым часом на первый план всё больше и больше выдвигались политические требования: отставка правительства, проведение свободных выборов, воссоединение Германии»[912]. В итоге забастовка, перешедшая в восстание, была подавлена советскими войсками. При этом силы полиции ГДР по указанию Ульбрихта покинули города ГДР и укрылись в своих казармах.

Дополнительными аргументами в пользу спровоцированности Берлинского восстания, организованного В. Ульбрихтом по указанию Хрущёва, являются свидетельства, приводимые в работе Филитова. «Имеющиеся свидетельства (правда, опять — таки пока лишь мемуарные) позволяют ответить на этот вопрос в том плане, что у Ульбрихта были, видимо, достаточно сильные покровители в Москве, которые как раз и “прикрывали” его саботаж. В. И. Мазаев, бывший в 1953 г. сотрудником СКК, а затем аппарата Верховного комиссара, сообщает, например, что ему и его коллегам поступило категорическое указание — в своих докладах не упоминать о каких — либо фактах бедствий или недовольства среди рабочего класса ГДР.