Читаем De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II полностью

Польша была решающим звеном противостояния, и именно сюда в 1979 г. Иоанн Павел II совершил свой первый восточноевропейский визит, ставший отправной точкой для решительных перемен. В августе 1980 г. было подписано знаменитое Гданьское соглашение, ратифицировавшее создание «Солидарности» — первого независимого профсоюза за «железным занавесом», возглавляемого Лехом Валенсой, который становится главным объектом внимания Св. престола. Как говорил Иоанн Павел II, «Валенса послан самим Провидением». Ватикан считал, что в случае победы профсоюза взрывная волна докатится до Украины, Прибалтики, Балкан и, возможно, Чехословакии, что в итоге приведёт к полному распаду социалистического лагеря.

В связи с этим глава Священного альянса (СА) — разведывательной службы Ватикана — Поджи получил от папы приказ внедрить своих агентов в «Солидарность» и сделать эту организацию более открытой, чтобы вовлечь в неё прокатолически настроенных представителей интеллигенции. Лучшим агентом СА был польский священник — иезуит Казимир Пржидатеку, имевший широкую сеть осведомителей в польских профсоюзах. Среди них выделялся отец Янковский, стоявший во главе прихода церкви Святой Бригитты в Гданьске, членом которого как раз был Лех Валенса. Под влиянием Пржидатеку Валенса в итоге ввёл в руководство профсоюза редактора католической газеты Wiez Мазовецкого и историка — католика Б. Геремека, после чего забастовочное движение в Польше перешло под контроль церкви. «Солидарность», поддерживаемая Ватиканом и получавшая посредством СА финансовые средства через банк «Аброзиано» из ИДР, начала распространяться по всей территории страны[1109]. По данным исследований, представленных в книге уже упомянутого священника Лопеса Caeca, «Солидарности» в итоге было передано нелегально около 500 млн. долларов[1110].

После избрания президентом Рональда Рейгана между ним и Иоанном Павлом II установились отношения стратегического значения. Как писал исследователь Э. Лебек, «в первые годы правления Рейгана можно было наблюдать появление убеждённых католиков на самых высоких постах, чего прежде в истории Соединённых Штатов никогда не было»[1111]. Активную роль в сотрудничестве с Ватиканом играли директор ЦРУ Уильям Кейси (бывший руководителем избирательной кампании Р. Рейгана), его заместитель Вернон Уолтерс, госсекретарь Александр Хэйг, советник по национальной безопасности Ричард Аллен — все католики и (кроме Аллена) рыцари Мальтийского ордена. П. Швейцер, автор книги «Победа», посвящённой тайным операциям США против СССР, писал о назначении У. Кейси: «В то же мгновение родился самый влиятельный директор ЦРУ в истории Америки. Как официально, так и неофициально, он оказался в центре внешней политики. Согласие президента гарантировало ему место в кабинете, так же как и членство в очень немногочисленном Совете национальной безопасности. А важнее всего было то, что он стал членом Рабочей группы по делам национальной безопасности… Эта группа обладала реальной властью в области внешней политики»[1112].

7 июня 1982 г. в Ватикане произошла первая встреча между Иоанном Павлом II и Р. Рейганом, в результате которой было заключено соглашение о проведении совместной тайной кампании в Польше в целях разрушения «коммунистической империи». Это соглашение, названное «священным союзом», было обнародовано журналистом Карлом Бернштайном в журнале «Тайм», который получил информацию от верхов Ватикана и главных лиц американского истеблишмента[1113]. Как пишет Д. Калаич, разглашение этого пакта на «всю мировую деревню» имело целью показать всем католикам, что Ватикан на стороне нового мирового порядка, и предложить им следовать за понтификом[1114].

Как утверждал Ричард Аллен, «отношения с Ватиканом представляли собой один из самых больших тайных союзов во всей истории». Именно после этой встречи Рейган выступил с программной речью в Лондоне, в которой объявил «крестовый поход» против «империи зла». 1983 г. он объявляет «годом Библии», что было подтверждено 18 апреля того же года на встрече папы с членами Трёхсторонней комиссии, прибывшими в Ватикан почти в полном составе. А в 1984 г. между Ватиканом и Вашингтоном устанавливаются дипломатические отношения, и в США открывается не менее полусотни центров «Опус Деи» (хотя представительство ордена в США существует с 1949 г.). Члены ордена появляются в Белом доме, в средних и высших эшелонах Пентагона, и с тех пор до настоящего времени влияние ордена не перестаёт расти.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное