De Personae / О Личностях. Том I

Узнав о новом заговоре принца Конде, Гизы смогли переиграть оппонентов. В августе 1560 г. они созвали в Фонтенбло съезд 45 представителей знати и чиновничества. Колиньи предложил мирное сосуществование двух конфессиональных общин и представил петицию за 50 тыс. подписей с призывом дать свободу вероисповедания (с. 137). Протестанты впервые осмелились обратиться к королю в такой манере. Герцог де Гиз сразу велел Колиньи не совать нос в дела церкви. Кардинал ответил искуснее: соглашался, что петиционеры — покорные подданные, но заявил, что на 50 тыс. подписей может ответить миллионом своих. Свободу вероисповедания он считал невозможной, так как это было бы одобрением идолопоклонства. Вместе с тем кардинал призвал общины к диалогу.

Колиньи вышел со съезда в Фонтенбло самым красноречивым лидером протестантов. Однако и среди них ситуация не была однозначной. Историки часто забывают о группе протестантов–лоялистов. Это были аристократы, которые, приняв реформированную веру, презирали воинственность городских конгрегаций, напоминавшую коммунализм швейцарского типа. В целом они относились к Гизам лучше, а многие были их родственниками или соседями в Шампани. Резню в Васси они воспримут с классовой точки зрения — как конфликт господина и подданных, а в гражданской войне будут воевать на стороне короны против единоверцев. После Фонтенбло кардинал Карл попытался включить эту группу в «партию среднего пути».

Чтобы ещё больше изолировать дом Бурбонов–Вандомов, внутренние провинции объединили в два супернаместничества. Осенью войска под командованием герцога де Гиза были отправлены в провинции восстановить порядок, и замаячила перспектива гражданской войны. В Ниме и Монпелье протестанты выгнали из города магистратов–католиков. Однако у Бурбонов было всего до 800 всадников и 6 тыс. пехотинцев, тогда как королевские войска насчитывали 40 тыс. (с. 125). В октябре король Наваррский и принц Конде были вынуждены прибыть в Орлеан на открытие Генеральных штатов, которые не собирались с 1484 г. Конде тут же арестовали, судили и сочли виновным, но казнь принца крови была бы политически опасной, и его отпустили.

Между тем Франциск II простудился на охоте и 5 декабря 1560 г. умер от свища в левом ухе. Его младшему брату Карлу[323] было всего 10 лет, и придворные фракции согласились на регентство королевы–матери. Смерть юного короля сделала Гизов уязвимыми для врагов — Монморанси, Габсбургов и Тюдоров. На первом же заседании Тайного совета регентства герцог де Гиз схватился с Колиньи по вопросу протестантских собраний. После этого герцог совершил пешее паломничество к святыне Нотр–Дам де Клери, в котором для демонстрации силы его сопровождал отряд в 500 человек (с. 127). Частые обвинения в том, что Гизы — слишком могущественные подданные короля, получили новый импульс.

Семистраничная диатриба Франсуа Отмана «Тигр» против кардинала Карла установила новые стандарты европейского политического дискурса, превзойдя даже желчного Джона Нокса. Если приветливость и умеренность герцога Франсуа спасли его репутацию, лидера католической церкви во Франции протестанты ненавидели. Лицемером Карла считали не только они, но даже папа Пий IV[324]. На деле теологическая позиция кардинала была в целом последовательной, и вопросы порождала скорее его тактика, продиктованная враждебностью и к ультракатолическим консерваторам, и к кальвинистам.

Своё образование Карл начал в 1535 г., в возрасте десяти лет, в Наваррском коллеже под руководством ведущего проповедника своего времени и главного борца с ересью Франсуа ле Пикара. Однако он отличался от других консервативных богословов Сорбонны, которые считали, что еретиков достаточно осуждать. Наваррский коллеж был главным центром гуманизма в Париже, и Пикар учил Карла, что лучший способ борьбы с ересью — новое знание. Он не боялся читать работы протестантов, чтобы опровергать их отсылками к Писанию. Результатом были скорее дебаты, а не осуждение. К тому же Пикар был готов признать, что в критике церковных злоупотреблений протестанты правы.

Другой ментор Карла в коллеже, Пьер Рамю, был ещё радикальнее. Он критиковал устаревшую программу курсов в Сорбонне, за что в 1544 г. ему запретили читать лекции по Аристотелю и Платону, сожгли его книги и приговорили к году на галерах. После дворцового переворота 1547 г. Карл отменил запрет Рамю преподавать, а позднее выхлопотал ему место профессора в Королевском коллеже.