De Personae / О Личностях. Том I

В этот период произошли следующие события. Социалисты–революционеры, эсеры, взорвали квартиру немецкого посла в Москве, посол граф Мирбах был убит. Объявили, что покушение было совершено с целью провоцирования разрыва отношений с Германией. Немцы, занятые наступлением на Францию, ограничились протестом и требованием наказать преступников, на что большевики с удовлетворением согласились.

Но социалисты–революционеры не прекратили своих действий. Молодая женщина, Дора Каплан, член партии социалистов–революционеров, совершила покушение на Ленина, когда он покидал одно собрание в Москве. Ленин был тяжело ранен. На следующий день другой социалист–революционер совершил покушение на Урицкого, руководителя Петроградской милиции. Урицкий был убит.

На оба покушения ответили так называемым красным террором. Пятьсот видных представителей русской буржуазии были арестованы ЧК и расстреляны в Москве и Петрограде.

В течение нескольких недель состояние здоровья Ленина было критическим. Предположительно, причиной его ранней смерти стала пуля, застрявшая в верхней части позвоночника, которую было невозможно удалить.

Террор, спровоцированный социалистами–революционерами, стал прелюдией к Гражданской войне, иностранной интервенции и международному бойкоту.

Советское правительство направило в Стокгольм своего финансового представителя Шейнмана[675]. Это был умный, инициативный и жизнерадостный человек. Позже он возглавил русский Государственный банк. Наши встречи с Шейманом случались очень часто и привели к дружескому и продуктивному сотрудничеству[676].

Швеция не признавала советское правительство. Представитель старого режима сохранял свою миссию в Стокгольме на Страндвэген. Политическим представителем советского правительства был назначен инженер Боровский[677], работавший в Стокгольме в акционерном обществе «Люкс»[678]. Для нового представительства он снял помещение на Каптенсгатан, здание тыльной стороной примыкало к дому Русской миссии на Страндвэген. Боровский был очень серьёзным и деловым человеком. Позже он работал в качестве советского представителя в Италии. В 1923 г. в Лозанне состоялась конференция, в работе которой принимал участие Боровский. Во время обеда в гостинице он был убит русским эмигрантом швейцарского происхождения. Суд оправдал убийцу. Советы прервали все связи со Швейцарией, в ответ все советские граждане были высланы из страны. В момент, когда я пишу эти строки, отношения между сторонами ещё не возобновлены, и, когда в 1944 г. Швейцарию пригласили на конгресс авиаторов в Чикаго, Советская Россия отказалась принять в нём участие.

Близким другом Воровского в Стокгольме был русский по фамилии Циммерман[679]. По чистой случайности он избежал смерти от рук белогвардейцев из Русской лиги[680], которые убирали со своего пути всех представителей новой власти. Лигу возглавлял бывший полковник царской армии[681]. У него была вилла в Норрвикене, куда молодые красивые женщины, члены лиги, заманивали своих жертв, там их вязали по рукам и ногам, допрашивали, судили, приговаривали к смерти и топили в пруду рядом с виллой. В списке людей, подлежащих ликвидации, значился и я.

Важная встреча с Литвиновым

В 1918 году я впервые познакомился с Максимом Литвиновым[682]. Он прибыл из Англии[683], где его знали как крупного представителя русских революционных кругов. Нас познакомил Фредрик Стрём (XXIII), генеральный консул Советского Союза, когда Литвинов появился у него проездом, направляясь в Россию.

Литвинов рассказал мне, что антисоветски настроенные круги издали книгу с тем, чтобы оказать давление на президента Вильсона, доброжелательно относившегося к Советской республике. Это послужило началом для объявления всеобщего бойкота Советской России[684]. В течение нескольких лет огромное государство было полностью изолировано от внешнего мира. Швеция порвала дипломатические связи с Советами в 1918 году.

В этой книге упоминали и меня как посредника в передаче денежных средств из «Дойче банка»[685] с целью поддержки русского революционного движения. Эти сведения не соответствуют истине, как и тот фальсифицированный обмен телеграммами между мной и «Дойче банком», на который ссылается автор книги.

Почти все американцы, с которыми я был в Петрограде, представители крупнейших промышленных компаний и банков, журналисты (с теплотой вспоминаю профессора национальной экономики Генри К. Эмери, представителя «Гаранти траст компани»[686]) до публикации этой книги с пониманием относились к новому строю, переживали о проблемах, возникающих при его становлении. Все верили в честность и искренность Ленина и его сподвижников в стремлении создать новые здоровые условия жизни, искоренить коррупцию и связанные с ней безобразия. Такой симпатии к перевороту и новому строю, какую я наблюдал у американцев, не проявляла ни одна другая нация.