De Personae / О Личностях. Том I

Густаву Свенссону, хоть он и заслуживал успеха, не удалось воплотить свои идеи в жизнь. В сложившихся экономических условиях всё зависит от конъюнктуры.

Теперь проектом Густава Свенссона занимается жилищно–строительный кооператив, и архитектор Свен Валландер вносит свой вклад в его реализацию. Этот проект сделал Швецию мировым образцом в вопросах строительства современного, здорового и стильного жилья, доступного каждому.

Круиз на «Грипсхольме» и дело Крюгера

В феврале 1932 г. Хуго Крафт, представитель шведско–американской линии в Париже, в связи с предстоящим круизом на «Грипсхольме» обратился ко мне. Рейсовое движение в Швеции из–за кризиса в Америке резко сократилось. Чтобы как–то возместить убытки, владельцы стали устраивать круизы для желающих. Меня уговорили принять участие в первом круизе, рассчитанном на шесть недель. «Грипсхольм» отправлялся из Гётеборга, мы с женой и маленьким сыном поднялись на его борт в Болонье.

В Париже на борт вошли ещё некоторые пассажиры, среди которых был Арвид Хиден, приглашённый для того, чтобы радовать остальных своим пением.

Как это всегда бывает, среди пассажиров образовались небольшие группы. К нашей группе, помимо парижского друга, примкнули фру Вальборг Фернстрём, писатель Сигфрид Сивертс, директор банка Хольмберг. В остальном мы общались с такими милыми людьми, как оптовики Херман Линдквист и Стен Марк, фру София Крюгер, сестра моего старого друга Стена Хидена, издатель Юхан Ханссон, редактор Паллин, инженер Хультман и певец Гуннар Грипп с женой.

Первая остановка была в Танжере, затем, пройдя мимо Канарских островов, мы на день остановились в Тринидаде. Следуя дальше, были сделаны короткие остановки в Венесуэле и на Кубе.

Экономическая обстановка в Гаване была плачевной. Неблагоприятная конъюнктура настолько снизила производство сахарного тростника, что плантаторам едва хватало денег на трамвай. Подобным образом обстояло дело и с табачной промышленностью. Резко снизился экспорт гаванских сигар и других табачных изделий.

Настроение у пассажиров в последние дни круиза заметно поменялось, на борту царила нервозная атмосфера. Из дома приходили тревожные вести. Ходили слухи, что у Ивара Крюгера неприятности, что в связи с неудачно проведёнными им переговорами в Соединённых Штатах о предоставлении кредита курс его бумаг на бирже резко упал. Ко мне зачастили пассажиры, им хотелось знать, как я отношусь к Крюгеру и его деятельности.

По прибытии в Нью–Йорк я отправился к друзьям из разных банков. Настроение у всех было неважное. Когда меня стали расспрашивать о делах в Швеции, я отвечал, что всё не так уж плохо. Единственное, что нас тревожило, были проблемы Крюгера, но о них мы пока знали не больше, чем в Нью–Йорке.

С руководителем одного банка, которого я хорошо знал с 1915 г., мы отправились в кабачок, где, несмотря на запрет, подавали алкогольные напитки в любых количествах. Когда зашла речь о делах Крюгера, я услышал от приятеля: «Скажу тебе откровенно, Крюгер великий мошенник, но никто и пикнуть об этом не смеет».

Экономический кризис разразился после биржевой паники на Уолл–стрит в октябре 1929 г. Затем он охватил весь мир. В момент моего пребывания в Нью–Йорке в стране уже было 10 млн. безработных. Заработная плата тех, кто ещё продолжал работать, упала с 28 до 17 долларов в неделю. Не лучше обстояло дело и с сельским хозяйством. В 1929 г. доход ферм составлял 7 млрд., к 1932 г. он снизился до 2 млрд, долларов. Экспорт снизился на 60%.

Сразу после краха экономики республиканское правительство Гувера пообещало американцам скорое восстановление рынка акций. Но положение становилось только хуже. Участились случаи самоубийств. Процветала преступность, появились новые гангстерские группировки. Имя Аль Капоне стало известным на весь мир.

После того что я узнал и увидел в Нью–Йорке, у меня пропала всякая охота развлекаться на борту теплохода.

До того мы посетили генерального консула Швеции, дружелюбного Улле Ламма, заседавшего в небоскрёбе Крайслер–билдинг. В один из вечеров Анн–Ида Брострём пригласила нас на ужин в только что открытый отель «Уолдорф Астория». Также я встретился с моим старым другом Стеном Хиденом, с которым последний раз виделся в 1892 г. в Фурусунде. Вскоре после нашей встречи Стен умер.

Как–то утром, когда мы уже находились в Атлантике, пришло сообщение о том, что в Париже застрелился Крюгер. Новость привела людей в замешательство, они толпились у доски, где была помещена телеграмма. Один юнец из «Союза шведской молодёжи» с негодованием выкрикивал: «Подумать только, среди нас находится виновник этого несчастья». Он имел в виду меня. Ходили сплетни, что я наживался на падении курса акций Крюгера. Этого я как раз никогда не делал. Я всегда скептически относился ко всем манипуляциям Крюгера и никак не мог понять, зачем спичечной промышленности, даже если бы она удовлетворяла потребности всего мира, нужны столь огромные суммы.