De Personae / О Личностях. Том I

А. И. Дубоносов приехал в Шанхай вновь неслучайно. Его приезду предшествовали важные события. 28 января 1932 г. японские войска захватывают Шанхай. Уходят они из города только 31 мая, после подписания перемирия с Китаем.

Вновь вернёмся к воспоминаниям сына Андрея Ильича:

Неожиданно наступили перемены: отца назначили директором банка в Шанхае. По сравнению с пыльным, затрапезным провинциальным Харбином 1932 г. Шанхай оказался развитым, бесконечным в любую сторону городом, в котором сугубо китайские кварталы, пахнущие китайской кухней, соседствовали с современными многоэтажными домами, с банковским Сити. Рядом была набережная, а фактически — порт, сплошь заполненный морскими судами.

Основная улица делового Сити носила название Бунд. В 30‑х годах XX века эта улица представляла собой причудливое смешение импозантных зданий с грузовыми тележками, рикшами и лёгкими пирсами со сходнями к бесчисленным джонкам. В одном из представительных зданий на Бунде работал мой отец. Показательно, что Русско–Азиатский банк был третьим по счёту, занявшим на Бунде солидное современное здание.

Международный характер Шанхая тех лет подчёркивался не только обилием автомашин, но и солидными зданиями банков и компаний. В магазинах были товары известных мировых фирм. Отец ездил, как и в Харбине, на престижном американском «Крайслере», рабочей ручкой у него всегда был «Паркер», производившийся по лицензии местным заводом, курил он «Кэмел» и пользовался зажигалкой «Ронсон». Мама шила на «Зингере», пудрилась «Коти», а любимыми духами был «Чёрный нарцисс» от Карон. Я катался на английском двухколёсном «Геркулесе», как и «Паркер», производимом китайским предприятием по английской лицензии.

Был ли отец в китайский период сотрудником только Госбанка–Дальбанка? Не исключено, что само назначение в Китай было связано с тем, что отец прежде работал в ВЧК. Делая свои первые шаги на банковском поприще, он ещё соглашался выполнять отдельные просьбы спецслужб. Встречался он и со знаменитым разведчиком–нелегалом Рихардом Зорге, передавая ему пакеты с деньгами и информацией[1076]. Можно предположить, что отец был знаком по Лубянке или уже по Шанхаю с Эйтингоном[1077](возможно, и Шпигельгласам[1078]), в то время резидентом в Шанхае. А если учитывать, что посидеть на скамейке спокойного и ухоженного Джесфилд–парка естественнее не одному, а с дамой, то отцу, вероятно, и было предложено выходить на эти встречи со своей женой.