De Secreto / О Секрете

Примерно в районе 13 часов Б. Прушинский с фотографом и К. Полушкиным на вертолёте гражданской обороны облетели АЭС, а затем зависли на высоте ~150 метров над 4-м блоком, рассмотрели его, а затем и сфотографировали. В частности, у них «сложилось впечатление, что помещение главных центробежных насосов(ГЦН) разрушено взрывом изнутри. Но сколько же было взрывов?» (с. 101). И далее — «стены сепараторного помещения снесены, за исключением уцелевшего огрызка со стороны центрального зала (ЦЗ). Между огрызком стены и завалом — зияющий чернотой прямоугольный провал в шахту прочноплотного бокса или в помещение верхних коммуникаций реактора. Похоже, что часть оборудования и трубопроводов выдуло взрывом оттуда.То есть оттуда тоже был взрыв, поэтому там чисто, ничего не торчит…» (там же, с. 101–102).

И уже тогда и Прушинскому, и Подушкину стало ясно, что «доклад Брюханова ошибочен, если не лжив. А на земле вокруг завала чёрные россыпи графитовой кладки реактора… Ведь раз графит на земле, значит… Не хотелось сознаваться себе в простой и очевидной теперь мысли: реактор разрушен» (с. 102). Но затем приводятся и дальнейшие наблюдения; выделим некоторые из них: «На крыше блока "В ” чётко видны куски графитовой кладки реактора, квадратные блоки с дырками посредине. Тут ошибиться невозможно — вертолёт завис на высоте каких-нибудь полторы сотни метров… Куски графита равномерно разбросаны и на кровле ЦЗ 3-го энергоблока, и на кровле блока «В»… Графит и топливо видны и на смотровых площадках венттрубы»(там же).

Далее они увидели, что «будто изнутри разворочена плоская крыша машзала, торчит искорёженная арматура, порванные металлические решетки, чёрные обгорелости» (с. 103). Потом вертолёт завис прямо над реактором и «фотограф сделал несколько снимков», остальные смотрели вниз, где заметили «чёрный прямоугольник бассейна выдержки отработанного топлива. Воды в нём не видно.

«Топливо в бассейне расплавится» — подумал Прушинский. Реактор… Вот оно — круглое око реакторной шахты. Оно будто прищурено. Огромное веко верхней биозащиты реактора развёрнуто и раскалено до ярко-вишневого цвета. После фотографирования… “Отход!” — приказал Прушинский…

“Да, ребята, это конец ” — задумчиво сказал К. Полушкин».

Таким образом, картина достаточно чётко и ярко вырисовалась уже тогда, днём 26 апреля, оставалось лишь сделать потребные, адекватные ситуации выводы. Увы — их не сделали ни тогда, ни позже…