Де-Вита. Часть вторая

– А вот здесь я вынужден схватить вас за руку. – Дюпон быстро это выговорил и схватил за рукав пальто Ливонта, который очень растерялся из-за этого. – Вы говорите, что вы дадите волю? Да разве вы сами не дадите всю власть своему плешивому народу?! – Ехидно, но очень больно он требовал ответа. – Позволения он раздаëт, да кто вы такой? Вас кто-то избрал или поддержал? Вы король или император? Кто вам дал право решать такие вопросы самостоятельно? А ведь главное, что вы никак не пострадаете от этих решений. Уж я вас знаю! Вы последний паразит, и таким и будете на компашку с своими бездарями из кружка. – Он откинул руку, а сам отошёл к своему столу. Ливонт же стоял и ему было явно нечего сказать. – Народ? Какой, извините меня, к черту народ? Большая часть нашего королевства – крестьяне необразованные. Вы серьезно предполагаете, что эти, как они себя мнят, люди, могут управлять в таком состоянии страной? – Настала мëртвая тишина, где было слышно лишь голоса за окном. – Мне жаль, я разочарован в вас. Вы мне сначала казались очень даже приятным. А сейчас? – После этих слов мистер Дюпон уселся в кресло, а Ливонт продолжал беззвучно стоять в позе стесняющейся девочки и смотреть вниз.

– Вы отныне не Дюпоньер, вы жалкая букашка, старающаяся достичь своей выгоды не только в нашем движении, но и в своих личных выгодах. Ваш разум не рационален, а вы поддались болезни. Вы больны идеей. По сей причине вам нет места средь нас.

Ливонт стал таращился своими сожалеющими глазёнками на Дюпона, но увидев в них лишь злость и наигранное безразличие, он обернулся и пошел чеканным шагом к двери, чтобы выйти из штаб-квартиры Дюпоньеров раз и навсегда.

Таким образом от Дюпоньеров откололся один из значимых людей тогда. После Ливонт сам собрал своë движение. Однако оно было таким жалким, что они не могли себе не то, что штаб-квартиру сделать и устройство, а даже не имеют определенных планов. Поэтому туда и идут те, кто сам такой же. Но и конечно же, это никак не могло пройти без следа для дюпоньеров. От них отвернулось множество людей. Но как бы не были ужасны их потери в составе и численности, что сделало их менее смелыми в своих деяниях, спонсоры остались и продолжили предлагать помощь этому движению, в то время как ливонтийсты совсем исчезли в тумане политики.

Меж тем, пока вы сейчас были вовлечены в познание политики мира сего, за что вам был бы положен отдых, так как дело сие неблагодарно и дурно, Изабелла уже подходила к своему бутику. Вызывал он у неë противоречивые свойства. Это хоть и было для неë работой, но она в действительности очень сильно любила цветы, и вся работа с противными клиентами превращалась в приятное времяпрепровождение. И это всё несмотря на её достаточно маргинальный образ жизни. Конечно же тут лучше всего подойдут слова о том, что как бы человек не хотел полностью отождествляться от природы, стараясь искоренить, как он глупо считает, её минусы, он – человек, всё-таки наследует и продолжает этот путь. Остаётся только надеяться, что он переймёт только всё самое лучшее, красивое, разумное и нужное.

Изабелла зашла внутрь, вдохнула полной грудью весь спектр ароматов того основного зала, где и находились все цветы и направилась в кладовку, где она только переодевалась в униформу и оставляла какие нужно вещи. Впрочем, она почти и не переодевалась. Она всего-навсего накидывала тёмно-синий фартучек и собирала свои чёрные как бездна волосы в пучок на затылке. Тем временем люди на улице уже стали не редкостью, что напрочь убило тишину. Но тем не менее, Изабель уже была готова к работе, а её кисти, так аккуратно уложенные на стол, словно на кроватку, ждали, что сейчас придут клиенты за новой порцией прекрасных ароматов к ней.

III. Произрастание нелёгкого – завершение главы

Плащ, которым укрывался вчера Кристиан, совсем не годился в эту погоду. Поэтому ему пришлось пойти на крайние для себя меры и залезть в шкаф с вещами, который он открывает раз в сезон, дабы не тратить много времени на эксперименты с внешним видом и не грузить лишний раз голову сим примитивным вопросом.

Надев пальто, он стал обувать туфли и раскладывать сложенные два раза документы в карманы своего жилета. И как была у него привычка, он часто пред самым выходом смотрелся в зеркало, где поправлял или просто в очередной раз трогал бабочку и оглядывая квартиру шёл к двери – на выход.