Deadline

Последние месяцы выдались тяжелыми не только для Тесс, но и для всей семьи. Они сходили на сеанс семейной психотерапии, во время которого на свет вылезли и другие болезненные вещи. Кроме того, Тесс регулярно посещает своего собственного психолога. Она борется с чувством вины, страдает от страхов, не доверяет людям, а по ночам ей снятся кошмары.

Алиса в какой-то мере тоже пострадала. Однажды Анна вошла в ее комнату и застала дочку сидящей на полу с книгой на коленях. Алиса решительно вырывала из книги страницу за страницей и с яростью отшвыривала от себя смятые клочки бумаги. Это была книга о гамельнском крысолове, любимая сказка Алисы.

– Больше ему не удастся заманивать детей, – бормотала она.

О разводе Анна и Матиас больше не говорили, но Анна знала, что их проблема все равно далека от разрешения. Они просто взяли паузу. Отложили на время в сторону свои личные разногласия. Шли дальше, пусть не вместе, но параллельно. Было неясно, что ждет их впереди. Будут ли они вместе или каждый сам по себе? Анна не могла об этом думать.

– Я слышала, что теперь, когда Дэвида больше нет, ты получила место в правлении, – говорит Анна Харриет.

Харриет сияет:

– Да, и это просто замечательно. Я душой и телом радею за Milles Media и считаю, что с моим послужным списком от самых низов до самых вершин и многолетним опытом я действительно смогу принести там пользу.

«От самых низов, – думает Анна. – Как давно ты пребывала в этих самых низах?» Но вслух ничего не говорит.

– Зачем ты назначила Диану главным редактором? – спрашивает она. – Ты же знала, что она не разбирается в нашем деле и не имеет никакого опыта руководства глянцевым журналом.

Харриет смотрит на нее неприязненным взглядом. Ясно, что вопрос пришелся ей не по душе.

– У нее было известное имя. Ее любили наши читательницы. Я и понятия не имела о том, какие темные секреты скрывали они с Дэвидом. Да и как бы я узнала об этом?

Анна не знает, откуда взялась у нее эта смелость. Но она продолжает задавать вопросы, которые очень долго копила в себе:

– Но ведь было очевидно, что она больше вредит, чем помогает. Я слышала, как ты говорила о ней по телефону. Кажется, она и тебе работать мешала? Не понимаю, почему ты не уволила ее. Ведь ее присутствие здесь дорого обошлось и тебе, и журналу.

Харриет стискивает зубы, рот превращается в узкую ниточку.

– Пожалуй, рано или поздно я бы уволила ее.

«Ну, конечно», – с горечью думает Анна. Она ни на секунду не поверила в то, что Харриет сумела бы пойти на такой шаг. Какое-то время Анна раздумывает. После чего склоняет голову набок и смеривает Харриет изучающим взглядом:

– Это как-то связано с Дэвидом, верно? Это он уговорил тебя взять Диану?

Харриет отводит взгляд и смотрит в окно, нервно ломая пальцы. Спина прямая, как палка, но одна нога слегка подрагивает. Она откашливается.

– Если быть предельно откровенной, – начинает Харриет, не глядя на Анну, – то, в общем, да, естественно, без него тут не обошлось. Он в самом деле верил в свою жену. И ему удалось даже меня заставить поверить в нее. Дэвид… он очень хорошо умеет манипулировать людьми.

– Он давил на тебя?

Харриет оборачивается:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, о чем я.

– Что, с какой стати мне?.. – Харриет останавливается на полуслове и мотает головой.

– Я убеждена, что у Дэвида был на тебя серьезный компромат. Он шантажировал тебя и вынуждал поступать так, как ему было нужно.

Глаза Харриет яростно вспыхивают. Она в бешенстве:

– Ничего подобного!

– Но все выглядело именно так. Я слышала, как вы разговаривали по телефону. Ты сказала, что тебе надоело выгораживать ее. Что это плохая идея.

Харриет делает глубокий вдох.

– Ты на что намекаешь? Если мы собираемся и дальше работать вместе, то я не желаю, чтобы в меня бросались голословными обвинениями. Я должна быть уверена в твоей лояльности.

Голос режущий, как лезвие ножа. Взгляд ледяной. Еще несколько месяцев назад Анна точно испугалась бы. Но не сейчас. Сузанна называла Харриет ведьмой-аристократкой. И теперь Анна понимает почему. Харриет и есть самая настоящая ведьма.

Ведьма.

Она помнит, что сказала Сузанна в больнице. Она выкрикнула: «Ведьма!» Анна думала, что главный редактор повредилась умом на почве черепно-мозговой травмы. Но что, если она на самом деле имела в виду Харриет? Вероника же говорила, что Сузанна и Харриет всегда были на ножах. И как там сказала Миранда? Что Харриет кажется очень довольной тем, что Сузанны больше нет. И на торжественном приеме в честь журнала она об этом тоже упомянула. Как же она сказала? Что-то вроде того, что руководство не смело пререкаться с Сузанной. И что Харриет никогда не осталась бы на своей должности, если бы не… если бы что? Почему она тогда не спросила Миранду?

Но теперь, глядя на Харриет, Анна понимает. Сузанна, конечно же, позаботилась бы о том, чтобы Харриет и духу не было в Milles Media. Сузанна была священной коровой издательства, а ее журнал – флагманом издательского дома. Если бы Сузанна потребовала, то издательство без промедления уволило бы Харриет.