Dear Reader: The Unauthorized Autobiography of Kim Jong Il

нации, Великого Вождя и партии. Но хотя я был польщен этой

беспрецедентной честью, было очевидно, что КНДР находится на перепутье.

Напряженность на Корейском полуострове была высокой, и никто не знал, что

произойдет дальше - и на этот раз настала моя очередь удивляться.

 

Глава 10. Заповеди

о 1974 году в мировой экономике разразился разрушительный кризис. Сокращение производства и повсеместная безработица привели к тому, что во многих частях света люди жаловались на "худшую в истории депрессию". Как всегда, империалисты США обратились к войне, чтобы отвлечь американский народ от страданий своей экономики. Янки, как никогда раньше, вмешивались в дела других стран и замышляли развязать очередную азиатскую войну.

Восьмое пленарное заседание Пятого Центрального комитета Трудовой партии Кореи прошло в феврале 1974 года на этом чрезвычайно торжественном международном фоне. Было произнесено много речей и предложений на будущее, но доминирующую роль сыграла озабоченность тем, что происходило за рубежом.

Я сидел в первом ряду под трибуной и внимательно слушал каждое слово. Однажды, когда заседание уже подходило к концу, один из членов Политического комитета поднялся, чтобы задать вопрос. Его волосы были белыми, как снег на горе Пэкту, а каждая черточка на лице олицетворяла мученическую смерть товарища, погибшего в дни антияпонской борьбы. Я знал этого ветерана и очень уважал его, поэтому мне не терпелось услышать его мнение. "Я хотел бы предложить кандидатуру секретаря Ким Чен Ира в члены Политического комитета", - сказал он. Затем он жестом указал в мою сторону.

Этот пожилой член Политического комитета, очевидно, говорил за всех присутствующих, потому что все до единого человека в зале начали аплодировать. Я и понятия не имел, что такая кандидатура вообще рассматривается. Политический комитет, как следует из его названия, решает вопросы политики для всей нации. Более высокой чести, более высокого продвижения по службе быть не могло. Как обычно, я посмотрел на президента Ким Ир Сена и увидел единственного человека в зале, который не хлопал в знак согласия. Напротив, Великий Вождь был глубоко задумавшимся, оборванным, задумчивым.

Президент Ким Ир Сен подождал, пока аплодисменты прекратятся. "Давайте повременим с этим предложением", - сказал он.

Однако старый партизанский товарищ президента не собирался отступать от своей позиции. "Нас завалили петициями в поддержку секретаря Ким Чен Ира", - настаивал он. "Мы получили письма от всех, чьей жизни он коснулся: от партийных организаций, государственных учреждений, общественных организаций. Мы получили письма от людей, работающих в сфере образования, культуры и прессы. У меня здесь письма от фабрик, кооперативных хозяйств и Народной армии. Все мы в этом зале готовы немедленно проголосовать по этому вопросу".

Президент не ответил, по крайней мере, не сразу. Он просто сидел с серьезным выражением лица и стиснутой челюстью. Проходили минуты, и напряжение в воздухе росло в геометрической прогрессии. Это не было неповиновением: каждый человек в этой комнате был предан Великому Вождю безраздельно. Но президент по каким-то причинам не был с ними согласен. Наконец он обвел взглядом зал заседаний и посмотрел на своих любимых товарищей. "Я прекрасно понимаю чувства всех присутствующих", - сказал он. "Но я вновь настаиваю на том, чтобы повременить с этим вопросом, поскольку секретарь Ким Чен Ир еще слишком молод".

Старый вояка снова поднялся. Было видно, что он очень взволнован, но каким-то образом ему удавалось это подавлять. "Вы говорите, что Ким Чен Ир слишком молод, - сказал он, - но я не думаю, что в данном случае возраст имеет значение. Вы ведь привели корейскую революцию к победе, когда были в его возрасте, не так ли? Это вопрос, от которого зависит судьба и будущее революции. Я прошу вас изменить свое решение и передумать".

Все взгляды разом вернулись к Президенту Ким Ир Сену. Он снова замолчал, собираясь с мыслями. Затем его голос остался единственным, кто высказал свое несогласие. "В революционной борьбе, - сказал он, - народ должен быть связан только товарищескими отношениями. Позиции революционеров должны определяться вкладом, который они сделали для народа, и их будущими возможностями. На их положение никак не должны влиять кровные отношения. Ким Чен Ир - мой сын. Поэтому я, как никто другой, не могу рекомендовать его. Я не хочу слышать от вас ни слова об этом, умоляю вас".

С другой стороны платформы поднялся еще один пожилой партизан. "Тогда вы услышите это от меня, товарищ президент? Мы полностью осознаем этот революционный принцип. Мы сами следуем ему. Но мы имеем в виду будущую судьбу страны, а не кровные отношения между вами".