Дебальцевский крест судьбы

Выждал еще минут двадцать. Убедившись, что копы больше по округе не рыщут, завелся и осторожно двинулся к заброшенной стройке. Тихо подвел машину к обвалившемуся забору. Взял фонарик — как положено, с маскирующим синим светом, прошел в захламленный двор. Выискал четыре куска бетона с обломками арматуры, килограмм по пять каждый. Оттянул, уложил в багажник. Даже если его здесь кто-то увидит — вряд ли забеспокоится. Вокруг частный сектор, здесь ничейными стройматериалами только ленивый не промышляет.

Осторожно, двери закрываются! Следующая станция — Большой Совский пруд. Выезжали в прошлой жизни на шашлыки. Сергей помнил неприметные просеки, в одну из них и свернул. Машину остановил на лужайке, над небольшим обрывом.

Погасил огни, тело вытянул на траву. Разжав коченеющие пальцы, забрал пистолет — обычный милицейский ПМ. Нашарил гильзу в салоне, только после этого тщательно обыскал тело. Во внутреннем кармане обнаружился тощий бумажник, в боковом баночка с какими-то таблетками и потрепанный паспорт. Документы и деньги нужно забрать. Если тело обнаружат без ксивы, то дольше будут опознавать, а без бабок скорее спишут на ограбление.

Подсветил. Так. Береев Олег Тудвасович. Пятидесяти четырех лет. Выглядел при жизни… моложе. Место рождения город Самарканд, прописан в Авдеевке, Донецкой губернии. Справка вынужденно перемещенного лица. Из Узбекистана в девяностых валили не от хорошей жизни, особенно полукровки. Дважды беженец, твою мать… ЗАГСом паспорт не изуродован, ни жены ни детей.

В общем, не судьба тебе, Олег свет Тудвасович под земляным холмом на погосте гнить. Ну, да если посмотреть на традиции моряков или тех же индуистов, водное погребение — дело тоже богоугодное. Опять же, смерть от ножа — легкая и относительно чистая. Это не в окопе с выпавшими кишками и пробитой ногой два часа корчиться.

Связку строительных стяжек Сергей по армейской привычке держал на всяк пожарный в багажнике. Четыре конечности — четыре бетонных груза. Стяжка, она крепкая и пластмассовая — вода не разъест, карась не прогрызет. Тут под берегом яма, но из воды торчат сплошные коряги. Рыбаки если и ловят, то не на донку, на поплавок, тело вряд ли зацепят.

Олег Тудвасович Береев прокатился боком, словно рулон рубероида и канул в черную воду почти без всплеска на радость рачьему племени. Единственным чувством, которое испытал при этом Сергей, было промежуточное облегчение. Теперь оставалось избавиться от вещей и уничтожить паспорт. Только в другом месте, в лесу.

Последнее, что он сделал перед тем как покинуть поляну — вернулся к машине, взял «Глок» с ножнами, пистолет, и, широко размахнувшись, зашвырнул их по очереди на середину пруда.

Международный аэропорт «Днепропетровск»

Пограничная бригада покинула самолет. Эсбеушник махнул рукой, давая добро, и санитары закатили носилки на аппарель. Наскоро проверив документы у фельдшера с медсестрой, казенные люди начали грузиться в микроавтобус. Через минуту-другую из самолета выскочили два летчика и стали «окроплять» колеса. Видать не предусмотрен был в навороченном Ан-26 нормальный санузел для экипажа…

Микроавтобус досмотровой группы уехал. Минут через десять АН-26, раскрутив винты, побежал по рулежке. Алексей кивнул в сторону реанимобиля:

— Все, теперь нужно выплатить очередной транш за операцию и остаток за перевозку. Вы где будете рассчитываться? Можем здесь, а можем в нашей днепровской клинике.

— Здесь.

В опустевшем салоне реанимобиля Шульга передал Алексею оговоренное число пачек. Тот их тщательно, купюра за купюрой пересчитал.

— Ну вот. Все в порядке. Этого достаточно, вплоть до первичной реабилитации. Дальше, как врачи скажут. Ну что, в гостиницу, на вокзал?

— Дальше я сам, — сказал Шульга. Самолет уже был на пути в Хайфу, и в заложнике он не видел ни малейшего смысла. В случае обмана их легко можно достать. И оставшийся в Киеве мудрый Йонатан это определенно понимает. — Пройдусь по полю. Не был здесь с пятнадцатого.

Алексей кивнул.

— Не выключайте телефон, мы вас будем держать в курсе событий.

Шульга выпрыгнул на бетон, реанимобиль споро побежал в направлении аэровокзала.

Совские пруды.

Рощица у кладбищенского забора была вполне подходящим местом, чтобы уничтожить оставшиеся улики. Кровь в салоне, конечно, до конца не отмоется, но с ней разберемся потом. Сейчас нужно избавиться от вещей.

Сергей открыл заднюю дверь, потянул чемодан за ручку и охнул — тот оказался тяжелее, чем выглядел, весил словно полный снарядный ящик. Кирпичи покойный в нем таскал, что ли, для моциону? Ладно, вскроем, увидим. То, что горит — сожжем, остальное на кладбище прикопаем.