Дебальцевский крест судьбы

Киев. Райвоенкомат.

— А с Червонопартизанска мы всем взводом на Россию сдаваться пошли. Бо по нам неделю так насыпали, шо сил не было. И градами, и минометами. Даже пушками. Потом танки появились. А мы шо? Бе-ка не подвозят. По нам неделю так насыпали, шо сил уже не было. Командиры порешали. Технику взорвали, двинули прямо через кордон. Там нас какие-то русские полковники принимали и эти, о-бе-ес-е. Обыскали, разоружили, по машинам растолкали, а нас там было человек двести, отправили сперва на Ростов. Мы уже думали, что в тюрьму, но по дороге вдруг развернули колонну под Мариуполь. Высадили за Широкино. Говорят к своим звездуйте и скажите остальным шоб сдавались, бо Путин бандеров всех перебьет. Смеялись, суки, как фашисты в кино …

Дядька в потертом пикселе не умолкал уже полчаса. Он демобилизовался неделю назад, пришел в военкомат за какой-то справкой и вместе с Сергеем ждал, когда объявится хозяин нужного кабинета. Мужик после плена повоевал в ДУК ПС, потом со всем своим отделением оформился на контракт в бригаду. Прошел практически тот же путь, что и Сергей — граница, Иловайск, Дебальцево. Кроме того, хватануть успел Шахты Бутовка, и Промзоны. Еще не отошел от войны.

Перескакивая с одного на другое, он сыпал названиями населенных пунктов, позывными известных людей. Рассказывал про то, что у каждого оружия свои звуки, о том как он закопался в землю под градом. Что ему здесь в Киеве все непонятно и тяжело. Что он хочет обратно в бригаду, на передок…

Сергей не перебивал, но и почти не слушал. Ничего нового ему бывший ДУКовец не сказал. Он и сам собирал товарищей по кускам, чтобы отправить родным то, что от них осталось. Тоже вернувшись домой из госпиталя, первые недели не мог нормально общаться ни с кем, кроме своих, атошников, в крайнем случае, волонтеров. И во многом был согласен с этим искореженным войной мужиком. Потому что возвращаясь к мирной жизни в тщетных попытках найти работу, все меньше и меньше понимал, ради чего и кого они прошли тот ад…

Дядька не умолкал. Старлей, у которого Сергей состоял на учете, все не шел. Реформы реформами, а военкомат как был постсовковым присутствием, так и остался. Хочешь отмазаться — плати, желаешь призваться — опять плати. Слава богу, хоть скамейки поставили в коридоре.

Он уже собрался плюнуть на все и уйти…

— Бля, сержант! Живой? Ты тут какого беса?

Жесткий, с легкой сумасшедшинкой голос. Сергей поднял глаза.

Над ним навис двухметровый амбал в черной кожаной куртке и необъятных джинсах. Ричера он видел зимой и в британке, но узнал бы даже через сто лет в кипе и лапсердаке.

Обнялись, обхлопались.

— Увольняешься?

— Не. То еще год назад, по ранению. На контракт подаю документы…

— Ого! Что, совсем кисло в Киеве?

— Атошники никому не нужны. Задолбался таксюрить на бляхе.

— Понимаю. Бумаги оформил?

— Нет, вот как раз жду…

Ричер оглядел Сергея с ног до головы. Внимательно. Оценивающе. Словно винтовку выбирал в магазине. Прищурился, что-то себе просчитывая. Потом веско сказал.

— А знаешь, не спеши. Я тут как раз набираю подразделение. Ты вроде подходишь. Только сейчас некогда говорить, ждут меня. Ты давай, наверное, в пятницу к семнадцати подгребай. Это на Подоле, вот адрес… Он вытащил из планшетного вида сумки блокнот, черкнул несколько строк, вырвал и протянул лист Сергею. — Там ресторанчик. Посидим, пожуем, подумаем. Если что, не переживай, я угощаю. И телефон свой на всякий пожарный вот тут нарисуй…

* * *

Ричеру Сергей особо не доверял. На дамбе под Дебальцево тот, конечно, был крут, но одно дело война… Да и расстрел пленных рязанцев со счетов никак ни списать. Уж больно легко и просто этот жестокий воин распорядился их судьбами. Не были бы спрятаны в гараже эти деньги — плюнул бы и забыл. Но в сложившейся ситуации отклонять столь удачное предложение просто глупо.

Однако, на халяву надейся, но и сам не плошай. Из этих соображений Сергей спецназовца не послушал. Дождался военкоматовского старлея и все же заполнил нужные документы. Но в пятницу после обеда собрался и поехал на встречу.

Прибыл к месту за четверть часа до назначенного времени. Отыскал короткую улицу недалеко от метро, подошел по противоположной стороне, рассмотрел скромную вывеску. Не вывеску даже, а просто надпись на стеклянной двери. Название, время работы. Выходной — понедельник. Ничего особенного, кафе как кафе. Таких вокруг валом. На Подоле море офисов, и с недавних пор появилось много элитной застройки, всем требуется место, где можно пообедать и отдохнуть.

Обойдя квартал, возвратился ровно в семнадцать ноль три. Открыл дверь, вошел.

Помещение средних размеров, четыре или пять столиков. Полутемное, прохладное — работает кондиционер. В углу большой телевизор, новости крутит. За барной стойкой скучает крепыш лет двадцати пяти. На посетителя — ноль внимания. Зря он так, конкуренция вокруг суровая, Сергей пока бродил, насчитал чуть не десяток разнокалиберных харчевен на довольно маленьком пятачке. Вечер пятницы наступает — а в зале ни души. Если конечно не считать троих, удобно расположившихся за самым дальним столом.