Дебри

— Да, — сказал Адам. — Из Каролины.

— Ага, вот именно, из Каа-рли-ины, — презрительно протянул возница. Да он самый что ни на есть настоящий бакра.

— Бакра? Кто это?

— А это такие белые парниши, которые только и умеют что пинать негров и лизать задницы богатеев, — сказал возница. — Дрянной старикан.

Адам внимательно смотрел на фургон впереди.

— Бакра, — говорил рядом возница. — Других слов не знают, кроме ты черный сукин сын и дасэр начальник.

— Он вас когда-нибудь так называл? — спросил Адам.

— Ну, начальником он меня ни разу не называл, — ухмыльнулся возница.

— Я про другое.

— Вслух нет, но от него этим за милю несет, — сказал негр и погрузился в мрачное молчание.

Адам раздумывал над его словами и смотрел на фургон впереди, внезапно ощутив в сердце печаль и растерянность.

— Вы знаете его историю. Как он сюда попал. Чем занимался. Вы слышали, что рассказывал мистер Блауштайн.

— Ага, мистер Блям-стин, — сказал возница. — Да что он, к черту, знает, твой мистер Блям-стин? Еврей-богатей, сидит себе в Нью-Йоуке. Вот я — я там был. Я родился на Юге.

— Мистер Блауштайн жил там. Несколько лет.

— Угу, богател, — сказал возница.

— Он был очень бедным, — сказал Адам. — Бедным коробейником. — Он подумал об Аароне Блауштайне. Попытался представить себе молодого человека с худым, бледным лицом и темными глазами, бредущего по бесконечной раскаленной дороге с котомкой на спине. Короб, так он называл котомку.

— Он носил на спине котомку, — добавил он.

— Угу, а потом сукин сын разбогател, — с горечью процедил возница, и Адам увидел, что поводья ослабли, и негр поворачивается к нему. Но повернулся не полностью, а, скосив глаза, продолжал смотреть на дорогу.

— Ты хоть раз слыхал, чтобы негр разбогател? — спросил возница.

Адам ощутил дыхание этого человека, так он был близко.

— Я не богат, — сказал Адам, и тут его на миг охватило чувство восторга и непорочности. И в этот миг он увидел роскошную комнату Аарона Блауштайна и себя, выходящего из этой комнаты. Неожиданно, необъяснимо он понял, что спасен.

— Ну так разбогатеешь, — сказал возница. — Держу пари.

— Не думаю, — холодно сказал Адам.

— Угу, — говорил возница, — самое большое богатство, какое только светит негру, это свобода.

Глядя прямо перед собой, Адам краем глаза видел, что поводья совсем выпали из рук возницы и лежат на крупах лошадей.

— Гляди-ка, — сказал возница.

Адам обернулся.

Негр оттянул воротник ситцевой рубахи и оголил плечо и часть спины. Глянь-ка сюда вот, — сказал он.

Адам увидел старые рубцы — наискось и крест-накрест, серые на темной коже. По спине у него забегали льдистые мурашки ужаса.

— Вот что я имел и от чего бежал, — сказал негр и одернул рубаху резким, завершающим рывком, как будто выполнил свою часть договора. И подобрал поводья. — Угу, бежал, в Нью-Йоук.

Он хихикнул. Или издал звук, напоминающий смешок.

— Угу, в Нью-Йоук, — сказал он, похмыкивая. — Сам видел, что там народ вытворяет. Не знаю, что и сказать о них. Ты, значит, просто идешь себе по улице, и вдруг бац — и ты мертв. А ведь этих людей ты и в глаза не видывал до этого. Не-а, ни в каком Нью-Йоуке я не останусь.

Адам перевел взгляд с дороги на деревья, на зеленые луга, зеленые волны холмов. На какой-то миг, меньше секунды, ему почудилось, что он соскочил с фургона, перебежал через луг и бросился лицом в траву в самой гуще зеленых зарослей. Потом безумное видение побега исчезло, как будто его и не было. Но головы он так и не повернул.

— Не-а, не нужны мне никакие Нью-Йоуки, — сказал возница. И снова хихикнул. — Негра там вообще за создание Божье не считают.

Адам так и не отвел глаза, но зеленых лугов уже не видел.

— В ту ночь, — сказал он, — в ту ночь, в подвале... — голос его сорвался.

— Да-а?

— Когда вы вытащили меня из воды, вы знали... — он снова умолк.

— Что я знал? — спросил возница.

— Знали, что я... белый? — с трудом выговорил Адам.

Негр, казалось, задумался. Потом сказал:

— Ну-у, наверно. Когда дверь открывали, свет упал тебе на лицо, — он помолчал, припоминая. — Может, я подумал — не белый, но светлокожий. Всего на секунду тебя осветило.

Потом он издал этот звук, напоминающий смешок.

— Угу, белый, — сказал он. — Но я не знал, что ты белый еврей.

— Да, — подтвердил Адам. — Я еврей.

И снова увидел луга, и холмы, и тенистые рощи. Красивая страна, подумал он.

— Вы спасли мне жизнь, — сказал он. — Спасли. Я ведь не умею плавать. Я испугался, когда вода поднялась так высоко. Я бы попытался выйти. И меня могли убить.

— Могли, запросто, — произнес голос возницы.