Дед Арсен и его семья

Мама трудилась на двух работах, днем у себя в строительной конторе Метростроя главным инженером, а вечерами преподавала сопромат в техникуме. Чувства одиночества я не испытывала, новая прекрасная школа с отменными учителями: литературу вела наш классный руководитель Вера Федоровна, которая читала нам стихи Цветаевой и Пастернака, а сочинений мы писали всегда два – одно для РОНО (районный отдел образования), а второе для себя и литературного кружка; черчение и рисование преподавал однокурсник В. Маяковского по ВХУТЕМАСу, географию – педагог-орденоносец (ракетные войска, защищавшие Москву), с ней мы ходили в походы на туристические слеты и занимали там первые места.

Англичанка Валентина Владимировна Варламова вела театральный кружок на английском языке, а параллельно работал обычный театральный кружок, где целый год или полтора с нами занимались Олег Ефремов и Олег Табаков в качестве комсомольской нагрузки. Физкультура занимала особое место – ее преподавала Лидия Ивановна Огуренкова (жена спортивного комментатора, брат которого – известный боксер Виктор Огуренков, под его руководством сборная СССР по боксу побеждала всех в 60-е годы), и мы играли в волейбол, баскетбол, занимались спортивной гимнастикой, бегом с барьерами и всем, что возможно в спортивном зале и на улице в парке. Сейчас там 3-е лужковское кольцо и супермаркеты «Ашан» и другие. Учительница истории в постоянных экскурсиях показывала нам Москву, мы даже побывали в Оружейной палате при жизни Сталина, для чего получили школьные билеты с фотографиями, подобными билетами никто не обладал. Вот такой осталась в памяти моя школа.

Когда я попросила у мамы 20 рублей на выпускной вечер, мама, удивившись, спросила: «А разве ты не 9-й класс заканчиваешь?» Золотую медаль я не сохранила, остались коробочка и аттестат зрелости с одними пятерками. А из медали мы с мужем через четыре года сделали обручальные кольца. Кстати, мама не знала, в какой именно медицинский институт я поступаю. Сначала я хотела поступать в 1-й медицинский, но там была очередь на медкомиссию до 10 июля, а во 2-й мединститут ее не было вовсе. И оба рядом – на Пироговке. Я прошла медкомиссию во 2-м меде и пошла на собеседование (у золотых медалистов экзаменов не было). На собеседовании мне задали два вопроса: фамилия, имя и отчество папы, национальность и кем работает, фамилия, имя и отчество мамы, национальность по паспорту и кем работает. Я спокойно ответила: в школе национальный вопрос как-то не возникал, и стала ждать оглашения списка принятых в институт. Но меня в нем не оказалось. Я удивилась, но стоявший рядом отец потенциального студента вполне еврейской внешности сказал: «Зря мой сын и, судя по всему, вы сдавали сюда документы, во втором меде слишком много антисемитов». Я не плакала, у меня была очередь на медосмотр в 1-й мед и еще одно собеседование. И тут я вспомнила, как 10 лет назад по дороге в музыкальную школу вслед мне кричала одноклассница Рона Васюренко (помню имя!): «Юлька – жидовка!» Вечером я спросила папу, кто это – жиды? Он ответил: тебя это не касается, в свидетельстве о рождении стоит национальность – русская, это я тебе ее подарил. Самоидентификация началась позже.

А вот собеседование в 1-м мединституте было совсем не похожим на предыдущее. Вопросы по химии, физике, небольшое интервью на английском и даже вопрос «кто такой Козьма Прутков?». Результат – принята!

Конечно, я сейчас, по прошествии более 60 лет, понимаю, что мне здорово повезло, не возникло никаких комплексов неполной семьи, спасибо школе и пионерскому лагерю. У многих отцы не вернулись с войны, и жить только с мамой было вполне нормальным явлением. Практически моя жизнь до 17 лет прошла не в семье, а за ее пределами.

И вот теперь я студентка Первого Московского медицинского института. У нас очень скоро сложилась классная компания из студентов нашей и параллельной групп: Толя Ревазов, Юлиан Гофман, Валера Харлампович, Ирочка Токарева, Леня Прихожан, Галя Левина и др. Учиться трудно, одна анатомия чего стоит, но и весело. Времени хватало на все. И на работу в студенческих научных кружках, и на посиделки (их теперь называют тусовками), и на капустники (начало КВН), и даже на спорт.

Однажды я выходила после волейбольной тренировки из спорт-храма (спортзал нашего института) на углу улицы Еланского и Погодинки, сейчас его можно увидеть как действующий прекрасно отреставрированный храм Архангела Михаила, и меня встречал Толя Ревазов. И, как на грех, у меня рассыпались бусы. Мы с Толей собирались ехать в Боткинскую больницу на практику помощниками медсестер. Поскольку мы поздно записались, а хирургические и терапевтические отделения уже были заняты, то нам вместе с Леней Прихожаном досталось мужское урологическое отделение.