Дед Фишка

Но едва он сделал несколько шагов к шалашу разведчиков, как за спиной раздались радостные возгласы. Архип обернулся. С горы спускались два всадника. Вскочив на лошадь начальника штаба, Архип поскакал лм навстречу.

Вновь, как и при появлении Старостенко, партизаны сгрудились вокруг приехавших. Не слезая с лошади, Матвей поспешил рассказать обо всём, что произошло в Балагачёвои.

- Всех карателей тёпленькими на постелях перехватали. Ни один не успел уйти. Взяли тридцать винтовок, один пулемёт, два револьвера, семьсот патронов, десятка полтора гранат,-с улыбкой поглядывая на партизан, говорил Матвей.- Сход провели, Совет избрали. Люди измучились, плачут от радости. А вот начальства не дождались. На всякий случай засады на дорогах выставили.

- Ну, а у вас как, Антон Иваныч?-спросил Старостенко, обращаясь к Топилкину.

- Солдат не было, всё обошлось тихо-мирно. Я оттуда в Балагачёву поспешил: думал, там драка завязалась. Да вместо драки-то попал прямо на митинг.-Антон рассмеялся.

Мужики добродушно заулыбались, оживлённо заговорили. Известия о захвате Подосиновки, Ежихи и Балагачёвои приободрили всех, вселили веру в собственные силы.

- Погоди, мы ещё им вольём!

- Не возрадуются!

- Да где им устоять против народа!

- А командир-то, братцы, ловко их обвел. С постельки-и прямо в кутузку!

Не умолкая, лились разговоры. И всюду об одном и том же: о силе народной, сдержать которую никому не дано.

У одного из костров заседал совет. Там были командиры и начальники. Обсуждался план дальнейших операций. Было единодушно решено, что задерживаться в занятых деревнях нет смысла и нужно двигаться на Сергево.

Жители захваченных деревень сообщили, что в Сергеве белые держат свои силы, но какие это были силы, никто из них не знал.

Старостенко предложил немедленно послать разведку и следующей ночью,, предварительно замкнув засадами все дороги, напасть на Сергево и захватить село. Резервный отряд Каляева должен был продвинуться дальше и в операции по захвату Сергева стать головным.

С этим все согласились, и Матвей, сидевший на пеньке, сказал:

- Ну, командиры, не теряйте время!

Командиры начали было уже расходиться, как вдруг к огню подошёл дед

Фишка и решительно заявил:

- Сподручнее всех мне в Сергево идти. У меня там на каждом перекрёстке родня да знакомые.

Матвей обменялся с Антоном весёлыми взглядами, про себя подумал:

«Да уж кто действительно узнает всю подноготную, так это он».

- Пусть дядя идёт,-сказал Матвей, обращаясь к начальнику разведки.-Только подбросить его надо на лошади.

- Это сделаем!- сказал Архип Хромков и, повернувшись к деду Фишке, подал ему воронёный, отливающий синеватым блеском револьвер.

Дед Фишка принял его, осмотрел и, подняв полы зипуна, засунул загашник своих шаровар.

- Не взорвётся?-засмеялся Антон Топилкин. Дед Фишка усмехнулся:

- Сбережём как-нибудь, Антон Иваныч.

- Себя береги, дядя,-сказал Матвей и поднялся. Вместе с дедом Фишкой Матвей дошёл до лошадей, стоявших в осиннике. Ездовой- чубатый, красивый парень с Ломовицких хуторов-подвёл осёдланную гнедую кобылицу. Матвей помог старику взобраться на неё.

Торопливо подошёл Архип Хромков. Провожать деда Фишку он решил сам.

Покачиваясь на лошади, дед Фишка оглянулся, крикнул:

- Днём завтра жди, Матюша! А может, и к утречку управлюсь.

Матвей махнул рукой, опустил голову, пробормотал:

- Гляди там лучше…

Дед Фишка не расслышал его слов, но заулыбался, согретый вниманием и доверием племянника. - Но-но, родимая! - весело крикнул старик.

У Матвея кольнуло сердце. Дед Фишка был ему дорог, и не раз уже командир партизан зарекался давать ему опасные поручения. Правда, это было не так легко. Неугомонный старик не терпел безделья, да часто и заме-; нить его, как в этом случае, было некем.

10

Вечерело. Ветер раздул тучи, и серое небо подёрнулось лёгкой голубизной. Выпавший ночью мягкий снежок за день растаял, и земля вновь лежала пепельно-тёмная, обнажённая и неживая. Архип с дедом Фишкой распрощался у черёмушников верстах в пяти от Сергева. Дальше дед Фишка направился пешком. Черёмушниками он вышел на луга и тропкой, по которой ходили на реку рыбаки, подошёл к селу.

Хозяйка постоялого двора встретила деда Фишку как старого знакомого. В просторной избе по-прежнему было чисто и пусто.

- А, это пимокат! - воскликнула старуха, зажигая тряпичный фитилёк, опущенный в баночку с каким-то жиром.

- Я, хозяюшка, я. Опять у тебя заночевать придётся,-проговорил дед Фишка.

- Милости просим, места у меня много,- пропела старуха и, присаживаясь к столу, спросила:-Не ложилось, видно, в Жировой-то?

«Ишь, какая памятливая!»-отметил про себя старик, а вслух сказал:

- Сама, хозяюшка, знаешь, в какие времена живём! У другого и есть шерсть, а бережёт до других дней. Каждый ведь так судит: сегодня, дескать, скатаю, а завтра отберут.

Хозяйка, вздохнув, проговорила:

- Чего там! Времена тяжкие…

Дед Фишка думал, что старуха примется сейчас рассказывать сергевские новости, но она замолчала и, поднимаясь, спросила:

- Чай будешь пить? Самовар поставлю.

Надеясь, кое-что выведать у хозяйки, дед Фишка поспешно согласился.