Дед Яга и его дети

– Что случилось?

Вот уж я удивилась! С какой стати Роза в спальню вломилась?! Она мне объяснила про звонок. Прямо изумление! Я же не трогала кнопку, все хорошо, отдыхаю. Наверное, какой-то глюк.

– Может, случайно задели, – успокоилась экономка, – брали со столика книгу, нажали локтем на вызов, не заметили.

Я велела Губановой зайти в комнату Ксении. А младшая внучка уже спала, она тоже прислугу не вызывала.

Роза вернулась к себе, выпила воду из бутылки, которая у нее на тумбочке стоит, спать легла. Утром у Губановой сил никаких, голова кружится, ноги дрожат, встать не сумела. Гена в спальню к женщине заглянул, поинтересовался:

– Чего дрыхнешь?

Роза еле-еле сумела пробормотать:

– Нехорошо совсем.

Приехала «Скорая», врачи намерили предельно низкое давление, три дня продержали в клинике, Губанова вернулась в дом, и на следующей вечер все по новой! Звонок из моей спальни. А я никого не вызывала. Утром экономке опять плохо. И в доме никого, кроме хозяйки и Ксении, нет!

Елизавета обхватила чашку ладонями.

– Хватит подробностей. Роза сообразила: Ксения решила ее убить, это она звонит, прислуга спешит ко мне, девчонка в ее комнату рысью, таблетки в воду кидает, потом возвращается к себе, прикидывается спящей. Причина покушения – вопрос Розы про порошок, который сестра Витеньке в сок подсыпала. Младшая внучка точно отравила брата.

Элиза взяла со стола полотняную салфетку и принялась скручивать ее.

– Экономка совсем не глупа, она помчалась в лабораторию, попросила сделать анализы на лекарства, которые у нее в крови найти можно. И узнала, что принимает сильные таблетки от гипертонии, еще средства, уменьшающие пульс. Но ничего подобного ей никогда не прописывали. Стало ясно: Ксения отравила Виктора, а теперь изводит Губанову, потому что та приметила, как школьница добавляет в сок порошок.

Я очень просила остаться, говорила:

– Найду способ изолировать девчонку.

Но экономка оказалась тверда в решении, отказалась изменить его, даже услыхав о повышении оклада, ответила:

– Мне, конечно, нужны деньги, но лучше остаться бедной, но живой, чем богатой и в могиле!

Елизавета Петровна продолжила пить кофе.

– Ксения убила маленького брата, – ужаснулась я. – Чем ее мог обидеть крохотный ребенок?

– Для меня мотив преступления ясен, – тихо произнесла собеседница, – вернее мотивы, их несколько. Витюша рос чудесным, умненьким ребенком. Но он появился на свет с проблемой. У мальчика отсутствовал правый коленный сустав. То, что имеется физический недостаток, заметили сразу. Анечка весь первый год прорыдала над малышом. У невестки очень тонкая душевная организация, ее выбивает из колеи любое нарушение привычного графика жизни. Таким, как Анюта, хорошо жить в монастыре, вот там веками один порядок. Олежек иной. Случилась беда? Сын тут же принимается искать способ борьбы с ней. У младенца побывали все светила, сделали несколько не совсем удачных операций. Потом нашли доктора, он сумел поставить Витеньку на ноги. В прямом смысле слова «поставить». Малыш хромал, но ходил, не сидел в коляске. Аня опять рыдала:

– Сын – инвалид!

Олег ей объяснил:

– Главное, в голове у Вити порядок, кривая нога счастью не помеха.

И врач похоже высказался:

– Верхние и нижние конечности не являются жизненно необходимыми органами. Без сердца, печени, мозга умрешь. Без руки и ноги живи счастливо.

Витенька не замечал, что у него какой-то дефект. Милый, радостный, очаровательный, умный… И смерть его от нас забрала.

Елизавета Петровна начала обмахиваться салфеткой.

– Понятно, наверное, что ребенку-инвалиду достается все внимание родителей. Жизнь в доме крутилась вокруг внука. Витю надо везти к доктору, отправить в спортзал, к нему приходили разные педагоги. Не хочу сказать, что про девочек забыли, но не они были основным объектом заботы.

Жаркова бросила салфетку на стол.

– Роза уволилась. По моей просьбе Олегу и всем в семье она сообщила другую версию ухода: заболела мама, она живет в другом городе, нуждается в постоянном уходе. Я осталась один на один с информацией о порошке в соке и о результатах анализов экономки. Не знала, как себя вести. Ну да не обо мне речь, о Ксении. Рождение Вити лишило ее статуса главного ребенка в доме. До появления брата на свет все внимание было хулиганке, она – центр Вселенной. А потом еще и подарок отца сыну младшую девчонку просто в бешенство привел. Когда мальчику исполнился год, отец закатил пир на весь мир. Повел себя, как никогда, устроил пышный банкет, созвал всех, поднял бокал и объявил:

– Давайте выпьем за господина Жаркова-младшего. У меня две дочери, я их люблю, но очень хотел мальчика. Почему? Если он не родится, то, когда умру, весь бизнес девочкам достанется, но они же с ним не справятся, замуж выйдут. Зятья у руля встанут. Фамилия Жарков исчезнет. И вдруг, вот оно, счастье – Виктор Олегович! Ему после моей кончины отойдет все, что имею, до нитки, а его дети фамилию Жарков продолжат!

Глава 22

Елизавета Петровна чуть сгорбилась.