Дедал и Икар

На другой день испытания повторились уже на исправленных крыльях. Икар был грустен, старик ворчал что-то про расчеты, а стражник сказал:

— Завтра сам царь будет присутствовать на твоих испытаниях, афинянин. И берегись, если что не так, башку отсеку.

5

Дедал нервничал, что-то шло не так.

Завтра Минос будет на испытаниях, а что если отберет крылья? Тогда он опять окажется заключенным на этом острове. Уже до конца дней своих.

Вошел понурый Икар, тенеподобность юноши, его мрачность раздражали Дедала. Он поинтересовался ехидно:

— Чем ты недоволен?

— Ничем.

— Ты боишься, — попробовал угадать Дедал. — Нет, тебе что-то не нравится.

— Я не боюсь! — горячо заговорил юноша.

— Я не боюсь летать. Я не боюсь упасть и быть разбитым. Что ж упаду, поднимусь и полечу снова. Вся жизнь — это взлеты и падения.

— Тогда, что не так?

— Веревка! — выпалил Икар.

— Что?!

— Веревка, — прошептал Икар упавшим голосом. — Она душит меня, тянет обратно, не дает лететь. Мне не страшно упасть, да и…

— Что?

— Нет, ты не поймешь. Ты не сможешь понять, — Икар первый раз в жизни назвал мастера на ты и говорил с явным превосходством.

— И все же?

— Знаешь, что такое взлететь и почувствовать свободу полета? Ты взлетаешь, несешься ввысь, падаешь вниз и ощущаешь свободу. Вокруг бескрайнее небо, вечное и прекрасное.

Ветер. Ты догоняешь его, он несется мимо, обдувает тебя ледяным дыханием, остается где-то за твоей спиной. Ты выиграл эту гонку — гонку с ветром. Ты велик, ты свободен, как вдруг… Веревка. Она давит на горло, она душит. Она требует, что бы ты вернулся в грязь, на землю, потерял свободу. Толстая, грязная. приземленная веревка. Ты хочешь кричать, но она давит на горло, не дает выкрикнуть, не дает вырваться боли наружу. Она тянет сильно, она врезается в горло, и ты теряешь свободу. Ты вынужден опускаться вниз. Веревка. Это самая страшная вещь на земле. Еще не было изобретено человеком ни одной вещи более страшной, безжалостной и равнодушной.

— Самая страшная вещь — это меч, — не согласился Дедал.

— Нет. Меч дарит свободу небытия, а веревка сковывает, связывает, держит на месте и тянет вниз.

Икар тяжело вздохнул, в глазах его стояли слезы:

— Что ты сделал со мной, мастер? За что?

Почему связал? Почему накинул хомут на шею? Что я сделал тебе? За что?

Юноша, всхлипнул и ушел. Дедал остался один.

6

В этот день на берегу моря было много стражи, рабов, зевак, что притащились за царем. Шумная, веселая толпа разбрелась по полю. Все обсуждали новое изобретение великого мастера, что создал топор, бурав, пилу, придумал молоток и клещи и еще множество всяческих невероятных конструкций.

— Ну, мастер Дедал, покажи свои крылья, — Минос мерзко улыбался.

— Показывай свое барахло, афинянин, — заревел стражник. — А то, как махну мечом. Это будет для тебя огорчительно.

— Мальчик, неси крылья, — распорядился Дедал.

Икар подбежал, подал крылья.

— Вот!

— Вот, — повторил Дедал. — Эти крылья, царь, являются…

— Не надо меня учить, мастер Дедал. Я хочу попробовать их в действии. Давай мне крылья, афинянин.

— Но…

— Что? Ты не хочешь дать мне опробовать твое изобретение? Ты что-то затеял, старый лживый афинянин? — Минос на глазах стал наливаться краской, голос его дрожал от гнева. — Надевай крылья. Ты сам опробуешь свое изобретение.

Голос Миноса уже ревел, раскатывался над морем. Толпа затихла, в страхе взирала на грозного царя. Дедал взволнованно стал напяливать крылья. Сердце заколотилось часто-часто.

Он и не мечтал о таком везении, царь сам отпускает его. Трясущиеся руки старика влезли в кожаные лямки, он уже собрался взлетать, когда раздался резкий голос:

— Обычно он заставлял летать сына.

— Это правда, старик?

— Не совсем. Икар не сын мне. Он мой помощник. Мальчик мечтал взлететь, я дал ему крылья.

— Снимай!

— Что? — растерялся Дедал.

— Крылья. Поди сюда…

— Икар, — услужливо подсказал стражник.

— Иди ко мне мальчик. Надень крылья.

Икар поспешно надел крылья. Движения его были отточенными, четкими, но юноша был взволнован. Его лицо раскраснелось, глаза сияли, как две звезды, светлые курчавые локоны растрепались. Минос не заметил этого волнения, посчитал, что оно вызвано его присутствием. Икар стоял перед ним раскинув руки-крылья в стороны.

— Ты можешь лететь, — сказал Минос властно. — Если ты расшибешься, скажи спасибо своему отцу…

— Я не отец ему, — поспешил поправить Дедал.

— …это он хотел сделать мне подлость, — закончил Минос, не обращая внимания на строго художника и его слова. — Лети, Икар.

Икар сделал шаг в сторону, приготовился к разбегу, но старческий голос остановил его:

— Мальчик, ты забыл кое-что.

Икар обернулся. Дедал подошел к нему, накинул на шею юноши грязную петлю.

— Вот так.

— Зачем ты это делаешь?

— Не могу рисковать.

— Ты пожалеешь об этом, отец.

Что-то сжалось внутри Дедала, хоть он и знал, что этот мальчик боготворит его, Икар никогда не называл его отцом. Дедал хотел сказать что-нибудь, но слов не было, он проглотил ком, что стоял в горле, сказал нетвердым, охрипшим вмиг голосом:

— Лети, мальчик.