Дедейме

Только когда братьям и сестрам удалось повлиять на Сави и тот отказался от переезда, мать смягчилась.

Ханна села в машину, бросила сумку на заднее сиденье.

– Шура-толстячка есть же, мне к ней надо. Халаты хочу у ней заказать и еще один дело есть. Потом поедем к Гине-бриллианты, а потом на базар, – рассказала о своих планах Ханна.

– А зачем тебе к Гине? – поинтересовалась Эрке.

Ханна залезла рукой в бюстгальтер и стала там что-то искать. Потом вытащила старый носовой платок и развернула его. В нем лежало кольцо с таким большим бриллиантом, что Эрке ахнула. Таких огромных камней она еще не видела. Он ослеплял.

– Продать хочу! – сказала Ханна. – Гиня говорила, что купит у меня его в любое время.

– А зачем тебе столько денег? – спросила Эрке.

– Много будешь знать – скоро состаришься! – Ханна засмеялась.

– Мина! Открой ворота! – закричала Эрке.

Ханна спешно завернула кольцо и положила его в бюстгальтер. Мина стояла у раскрытых ворот и махала бабушке рукой.

– Закрой как следует! – строго сказала Эрке.

– Я закрою как следует, сестричка Эрке! – пообещала Мина.

– Сестричка, сестричка… – эхом повторила Эрке.

Часть третья

Поселок Горячеводский, проселочная дорога, небольшие глиняные и кирпичные дома. Возле одного из таких домов стоит усатый раздолбай Изя. Ему слегка за тридцать, но голова усеяна проплешинами, в висках голубится седина.

– Базара нет, я отвечаю! Ты же меня знаешь! – говорит он в приоткрытое окно «девятки». За тонированными стеклами не видно лица его собеседника, но, судя по взволнованному и испуганному лицу Изика, оно вселяет страх.

– Я-то тебя знаю. – Собеседник засмеялся, а Изя рукавом стер пот со лба. – И ты меня знаешь. Со мной разговор короткий, я два раза не повторяю.

– Все будет по-мужски, – ответил Изя отъезжающему собеседнику. – Как у людей все будет.

Изя поднял руку, чтобы махнуть вслед, но тут же опустил, потому что к воротам его дома подъехала другая машина. В ней сидели две женщины: старая и молодая. Ему нравилась молодая, даже несмотря на большие затемненные очки. «Без очков было бы лучше, но и с очками ничего: фигура офигенная», – подумал Изя. Хорошую, пышную фигуру Изя ценил в женщинах больше всего. Он подбежал к машине, открыл дверь и подал руку пожилой пассажирке.

– Тетя Ханна, здрав-ствуй-те! – растягивая слова, произнес Изя. – Как жизнь молодая? Как здоровье? Как дети? Как дядя Натан?

– Хубе, хубе, куклейме[33]. Мать дома?

– Да, конечно! Она всегда дома сидит, никуда не выходит, вас ждет.

– Нас ждет? – удивилась Эрке.

– Ну да, она постоянно говорит: «Никуда не поеду, вдруг Ханна приедет».

Эрке с неприязнью посмотрела на Изика. Ей не нравился этот человек. Он казался ей клоуном.

– Мы в цирке? – строго спросила Эрке.

Изик замялся.

– Лучше давай помоги из багажника отрезы вытащить. – Эрке перебросила ему ключи от машины и прошла за матерью, которая уже скрылась за калиткой.

Когда Ханна и Эрке вошли в дом, они услышали из динамика:

– Изаура! Ничто не может помешать нам пожениться.

– Альваро, если ты узнаешь, кто я на самом деле, ты никогда не простишь себе, что полюбил меня…

За столом сидела женщина и смотрела телевизор.

– Шура! – окликнула Ханна.

– О, мои сладкие, я не слышала, как вы вошли! Вот Изик, паразит, не мог предупредить! – Она подскочила к женщинам и засуетилась. На ее щеках блестела сериальная слеза. – Чу хабери? [34] Сейчас я чай сделаю! Хурде хостени? [35]

– Нет! – отказалась Ханна.

– Мы только что завтракали! – пояснила Эрке.

– А я тут кассету с Изаурой смотрю. Вы не смотрели? Какой фильм сильный! Какой фильм! Жизнь у них настоящая, не то, что у нас! – Шуре было нелегко выйти из реалий рабовладельческой Бразилии и снова оказаться в мире провинциального кавказского городка. – Этот негодяй Леонсио же есть, он ее преследует, свободу ей не дает. – Шура подняла, а потом бросила руки и смахнула рукавом слезу.

В комнату вошел Изя с отрезами ткани.

– Куда положить? – он неспешно обвел взглядом всех присутствующих, включая бесшумно говорящую что-то с экрана Изауру, и остановился на матери.

Шура указала ему на высокий стол для выкроек.

– Ханна, ну почему ты не хочешь, чтобы я тебе сшила одно красивое платье? Тебе вай как хорошо буде-е-ет! – Последнее слово Шура произнесла нараспев и подмигнула Эрке.

– Не хочет, да, она платье носить! Я тысячу раз ее не упрашивала, платья не приносила? – Эрке пожала плечами. – Мама не хочет, ей удобно в халате.

– Ну ладно. – Шура подошла к отрезам и стала разворачивать ткань, чтобы увидеть рисунок. – Халаты так халаты. Из всех, как всегда? – Шура знала размеры Ханны наизусть и ей не требовалось обмерять женщину.

Ханна кивнула.

– Мам, я уйду ненадолго, приду через час-полтора с кентами, – сказал Изя. – Ты нам покушать организуй: хинкал, чуду, как положено.

– Мозги, да, не делай. Иди давай.

Изя вышел, а Шура продолжала говорить ему вслед:

– Нашелся мне, деловой! Придет он! Знаю я его дружков! Все якшается не с теми, с кем надо. Завел бы уже нормальных друзей…

– Сына почему не женишь? – вдруг спросила Ханна.