Дедские игры в двух измерениях (СИ)

На всякий случай я решил поискать в столе. Специально что-то дед прятать ничего бы не стал, и в бумагах, которых вокруг меня было множество, что-то могло и обнаружиться.

Так оно и оказалось. В одном из ящиков письменного стола нашлись несколько листочков с аккордами и названиями. Список делился на две части. Над первым моим почерком написано было «Для дела». На другом листочке «Для души». Я приободрился, но не сильно обрадовался. Повод, конечно, для радости был, но незначительный - аккорды я понимал, и названия были понятны, а вот как их перевести в полноценную музыку?

Первым в списке «Для дела» значилось «Я, ты, он, он, вместе целая страна…» и две фамилии Р. Рождественский и С. Ротару. И цифры 1978 год. И что мне с того? Повертев листок туда-сюда, взял в руки гитару. Аккорды были сами по себе, а вот музыка осталась в голове у деда.

Побренчав на гитаре, я решил, что разбираться с этим нужно не в одиночку, а всей компанией и позвонил друзьям. Ребятам тоже дома не сиделось, и мы вышли пройтись и поговорить.

Мы собрались во дворе, около песочницы. Вокруг бегала малышня, но дети не мешали серьёзному разговору. Я показал принесённые с собой листочки, но друзья посмотрели их и ожидаемо пожали плечами. Никто ничего не понял и никто ничего не вспомнил.

- Ну, Рождественского мы, слава Богу, знаем, и ходы к нему есть,- сказал Никита. - Надеюсь, что он не забыл, кто музыку к «Москвичу в Ленинграде» написал. А вот Ротару?

- Может быть соавтор? – предположил Сергей, глядя на меня. Я отрицательно покачал головой. Когда я сам отыскивал разгадку этого ребуса, то как вариант, допустил и это, но подумав, отказался от этой версии.

- Теоретически может быть. Только я сильно сомневаюсь, что такой поэт как Рождественский нуждается в соавторе, – возразил я. - Скорее всего, это исполнитель. Певец.

- Ты такого певца знаешь?

Я пожал плечами.

- А может быть композитор? – сказал Никита. Возражать никто не рвался и наш поэт уже увереннее добавил:

- Логично, что композитор. Как на пластинках и в программках пишут- «слова и музыка»…

- Ты про такого композитора слышал? – поинтересовался я.

- Я? Нет.

Этот вопрос ткнул нас в самое болезненное место. В память. Никита невесело усмехнулся.

- Я теперь много чего не знаю. Но ведь не просто так твой дед такое написал? Что-то он имел в виду?

- «Что имею, то и введу…» - пробормотал я. - А ведь это можно узнать!

- Ну?

Я не стал разочаровывать друзей.

- Только придется походить. Надо просто пройтись по магазинам и поспрашивать пластинки этого самого Ротару. Фамилия-то редкая.

- И явно не русская, – оживился Сергей. - Иностранец. Румын какой-то?

На счет фамилии он точно был прав. Я об этом не подумал.

- Может быть и румын. Во всяком случае, если ему приходилось с таким поэтом сотрудничать, и такие песни сочинять, то наверняка, мужик талантливый.

Сергей черпанул горстью песок из песочницы и начал струйкой пересыпать его из ладони в ладонь.

- А какие это «такие» ты что уже и музыку знаешь?

- Нет, конечно. Есть только аккорды. Только вот логику никто не отменял.

- Это ты к чему?

Он ссыпал песок обратно в песочницу.

- Но ведь деды отчего-то её отметили? – ответил я вопросом на вопрос. -Значит, есть в песне потенциал.

Никита задумался.

- Верно. Надо будет попытаться соединить тот бубнёж, что мой дед на пленке записал с этими аккордами. Может быть что-то и получится…

Я не возражал.

- Я попробовал играть что-то лирическое, но ничего путного не получилось. Я по-всякому пробовал, но больше всего на эти аккорды ложится ритм марша или строевой песни.

Друзья посмотрели на меня... странно.

- Марши мы еще не писали…

Никита вздохнул и неуверенно добавил.

- Значит, критики скажут, что мы открылись этой песни с новой неизвестной им стороны.

- Ну почему не писали? - возразил я - А про Ленина? Это ведь тоже, считай комсомольский марш. Так что критикам придется писать о том, как плодотворно и успешно мы развиваем направлением комсомольской песни.

Спорить никто не стал, но ситуация с это песней понятнее не стала.

- Давайте с другой стороны зайдем. – предложил Кузнецов. -Что за поэт Рождественский мы знаем. А вот кто такой композитор Ротару?

Никита ткнул пальцем в листок.

- С. Ротару. Какое имя может быть на «С»?

- Саша?

- Был бы Саша, то написали бы «А». Александр.

- Тогда Семен?

- Семен и Рождественский? – Никита кисло улыбнулся. - Нет. Не верю!

- Нашелся Станиславский!

Сергей тоже не поверил в Семена.

- С такими именами только под гармошку частушки петь, а тут все-таки серьезная музыка. Скорее всего, Сергей. Или Станислав...

- Да уж не Самуил…

- А почему не Самуил?

Спор потихоньку перетекал в препирательство.

- Да что мы гадаем? – остановил его Никита. – Включаем мозги. Такой поэт как Рождественский абы с кем сотрудничать не будет. Наверняка этот самый Ротару уже сейчас как-нибудь себя проявил, а к 1978 году станет настолько высоко летать, что ему такую песню доверят сочинить.

- Такую?

- Конечно такую. Деды плохого не посоветуют!

- Деды, оно, конечно, деды,- с сомнением протянул Сергей. - Но марш?

Никита повернулся ему, ткнул в бок.