- Ты знаешь, о чем я подумала? - медленно спросила Людмила. - Ведь все это произошло так быстро. Давай предположим, как мог думать Снегирев. Логичнее всего, если Варламов завещает квартиру своей дочери, а сыну, который живет где-то очень далеко и перебираться сюда скорее всего не захочет — деньги и ценности. Снегирев об этом знает и не предпринимает никаких шагов, поскольку квартиру можно отсудить у жены, разменять или получить каким-то другим путем. Но вот жена быстро умирает, получается, что квартира напрямую переходит к дочери, обойти которую у Снегирева нет никаких шансов. А любой криминал в ее отношении приведет к тому, что квартира перейдет Павлу Степановичу, - она строила предположения вдумчиво и размеренно. - И беззащитная, не разбирающаяся в тонкостях аферы, учительница здесь подвернулась, в самом деле, весьма кстати. Я не удивлюсь, если он хочет, чтобы она написала, допустим, дарственную на его имя.
- Мы можем узнать это только от нее, - пожал плечами Игорь.
- Придется допросить Варламову, - закусила губу Людмила. - Бери диктофон, а я звоню Елене.
Несмотря на то, что отец регулярно выдавал дочери достаточные суммы для всех ее нужд, Елена в это лето устроилась на временную работу. В будущем году ей предстояло писать серьезные работы по специальности, и она набиралась опыта. Когда Людмила позвонила ей, девушка еще работала, и они решили пересечься вечером в одном из сквериков возле работы Елены.
Когда Людмила пришла на место встречи, Снегирева, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, уже ждала ее. У нее был все тот же сосредоточенный и деловой вид, но теперь, явственно видела Люда, сквозь него проступало волнение, тревога, усталость и печаль, подчеркивающие детскую округлость ее лица и выдававшие ее истинный возраст, несмотря на отчаянные усилия держаться солидно.
- Добрый день, Елена, - поздоровалась Людмила, подходя к ней. - Мы собрали некоторые сведения, которые имеют отношение к нашему расследованию.
- Вы узнали, кто мог отравить дедушку? - быстро спросила Елена, и лицо ее изменилось, приняло озабоченное, даже испуганное выражение.
- Не вполне, но, надеюсь, мы узнаем это в самое короткое время, - заверила Люда. - Поэтому мне бы хотелось задать вам некоторые вопросы. Они могут показаться вам странными, но..
- Задавайте! - храбро ответила Елена, вся подаваясь вперед.
Они прошли по аллее и остановились у маленького фонтанчика в центре сквера. Яркое солнце превращало его струи в бриллиантовые нити, по краям бассейна бегали искристые солнечные зайчики, мелкая монета, подрагивая сквозь рябь, мерцала тусклым блеском.
- Ваш дедушка жил в коммунальной квартире на улице Горького, - начала Люда, стараясь замечать любое движение Елены. - Вы много знаете об этом? Ну, по его рассказам или рассказам ваших родителей?
- Да, - разочарованно отозвалась Елена, опершись руками о край бассейна и глядя в воду. - Я не так уж много знаю, но они как-то говорили, что жили там все вместе, пока дедушке не дали эту квартиру. Он вроде был хорошим работником, то есть, ничего незаконного, - она торопливо посмотрела на Люду, севшую рядом с ней. - Так тогда бывало, кажется...
- Да, в Советском Союзе власть иногда давала подобные «пряники», чтобы приободрить рабочих, - кивнула Люда. - А ваши родители... как они познакомились?
- О, да они с детства друг друга знали, - нежно улыбнулась Елена. - Выросли в одном дворе, мне мама часто рассказывала, - в ее голосе так страстно сплетались тоска и тепло по отношению к матери, что Люда все сильнее чувствовала приязнь к этой чувствительной девочке, так рано спрятавшейся в раковину серьезности под влиянием жестоких поворотов судьбы. - Когда им дали квартиру, они продолжали дружить семьями. А потом папин дедушка неожиданно умер, их семья осталась совсем в нищете. И дедушка помогал папиной бабушке деньгами, помог папе устроиться на завод. Он всегда был очень добрый... А потом, ну, папа с мамой поженились.
- Раз все друг друга знают так давно, - осторожно сказала Люда, - значит, отношения всегда были хорошими? И начали портиться между вашим отцом и дедом только в последние годы, так? Из-за его... женщин и болезни вашей мамы, - Елена слегка нахмурилась и ненадолго стала той скованной серьезной девочкой: