Дедушки с гитарой 2

— «Наконец-то избавились, вроде!»
Облегченно подумал купец.
Поскакали они на подводе
Разыскать полицаев в Елец

Скоро все прискакали обратно
Тьму начальства со мной привезя
Уповая на что-то невнятно
Фонарями по кругу светя.

Хулиганить крестьяне не стали
Целый час выходили они…

— Ты мне лучше скажи, что он про Ы придумал? — не выдержал напряжения Сергей. — С другими-то буквами что-то еще можно придумать, но с Ы? Неужели проигнорировал?

Никита ухмыльнулся.

— Ладно. Не хотите слышать шедевр целиком, тогда зачитываю концовку:

«Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы — ы…»

— Это как понимать? — удивился Сергей.

— «Это порют крестьян на гумне», — пояснил Никита. — «Южный ветер уносит их стоны, Я боюсь, что достанется мне»…

— Вывернулся, — согласился я. — Изящно… Э, Ю, Я…

— И он с этим хотел прорваться в Высшую Лигу Рок-музыки? — спросил Сергей. — Нет. Не достанется ему. Это не поэзия, а…

Наш барабанщик, обманутый в своих ожиданиях покачал головой.

— Может быть из этого все-таки рэп сделать? — предложил я ему. — Минус на минус? Чему добру пропадать? А то говорим, говорим, а советского репа все нет и нет.

Сергей задумался, и проговаривая стихи зашевелил губами. Это походило на какую-то молитву.

— Представляете… Первоклассникам будут вместо алфавита учить наизусть это вот…

Я кивнул на бумажку в руках Никиты.

— Так и назовём: «Школьный рэп».

— Нет! Это ведь для первого класса?

— Ну да…

— Значит будет у нас «Первоклассный рэп»!

Мы снова уткнулись в груду писем.

— Оба на! — через какое-то время воскликнул Никита.

— Что там такое?

Он потряс целой пачкой листочков.

— А у меня целая рок-опера. «Потоп».

Я вспомнил роман лауреата Сталинской премии Александра Серафимовича и удивился.

— «Железный потоп»?

— Нет. Просто «Потоп».

— Так и написано?

— И даже без ошибок…

— Может быть что-то антирелигиозное?

— Не похоже…

Он издали показал нам первый лист, на котором цветными карандашами очень аккуратно было написано «Потоп» и только приготовился читать, но я его остановил.

— Стоп. Если не революционное, то даже не начинай.

— Почему это?

— Даже если там талант сравнимый с Пушкиным, то мы втроем оперу не потянем. Не потянем же?

Никита не ответил. Он начал быстро листать листочки кивая головой и через десяток секунд сообщил почему-то неожиданно довольным голосом:

— Точно… Даже дважды точно. И не потянем и не Пушкин…

И мы снова углубились в чтение. Мне попалось другое.

— А вот это приемлемо…

Он прокашлялся.

— «Полночь время привидений и из ночи в ночь
Звуком старых песнопений свет уходит прочь
И в ночи бестленными дымом, стоном тишину круша
Проплывает приведенье не спеша…»

— И много там такого?

— Нормальная песня средней тоскливости. Три куплета и припев.

— Дворовая самодеятельность.

— Что есть — то есть…

— А у меня какой-то детский сад… Стихи — страшилки.

«В мокрой океанской пустоте
Бродят неприкаянною тенью
Множество чудовищ, но нигде
Не находят счастья и везенья…»

— В топку…

— Тут — Океан. Не сгорят.

— Тогда — в унитаз. Там примут…

— А у меня что-то веселое попалось. Вот песня взрослого человека! Это уровень по крайней мере студента.

«На верхней полке еду я в плацкарте
Я еду поступать в московский вуз
Цыганка наказала мне на картах
Что далеко пойду, коль не споткнусь».

— Детсадовцы и школьники закончились и начались студенты? Уже лучше. У меня тоже умник нашелся. Философ! Оцените… Стих называется «Безденежье».

«Все имеет в мире свой конец
Миг восхода сменит миг заката
Серебро кончается и злато
Сами мы не вечны, наконец…»

— Глубина мысли присутствует!

— Ага… А припев-то, припев!

«Безденежье страшнее всех кошмаров.
От этого кошмара не забыться
И пустота моих кошмаров
На сердце тяжестью ложится…»

— «Пустота — тяжестью»? Точно студент философского…

— И без стипендии.

Мы читали письма до конца рабочего дня.

Стихов было много, но для нас они были бесполезны. По крайней мере ни один их текстов не возбудил желания подхватить гитару и начать прилаживать к нему какую-то музыку. Наверняка кто-то из этих ребят и девчонок, написавшие нам, дорастёт до уровня настоящего, большого поэта, но это будет не скоро…

Но и обижать никого не хотелось.

— А давайте им через газету ответим, — предложил Никита. — И им хорошо и нам тоже — писанины нам меньше.