Дедушки с гитарой

– Да. Если просто скажут, то не страшно… – Я выделил голосом это самое «скажут». – А вот если напишут… Да печать поставят.

– Да на бланке…

Мы с Никитой хмыкнули, хотя, честно говоря, смешного было мало. Наша советско– германская самодеятельность могла обернуться любым боком. Все это подлежало трактовке в самых широких размерах – от действий, укрепляющих советско– немецкую дружбу, до обезьянничания и подражания не самым лучшим западным образцам хореографии. И хотя на том самом Западе такой походки еще не было и в заводе, но кого это могло остановить?

Глядя на наши задумчивые лица Сергей припомнил.

– Да. А свое время «Машину…» знатно приложили.

– Ты имеешь ввиду «Рагу из синей птицы»?

– Да.

Мы все в свое время читали эту ядовитую статью в «Комсомольской правде».

– Интересно, а она уже написана или еще нет?

– Ты о песне или о статье?

– И о том и о другом.

Парадоксальность нашего восприятия действительности проявлялось и в этом. Часто мы не знали свершилось некое событие или еще нет, как, собственно и с песнями. Написал его настоящий автор или еще нет. Как же не хватало Интернета с его мгновенными ответами на любые вопросы!

Я пожал плечами.

– И спросить не у кого… Можно, конечно, вызвать скандал. Сочинить «Синюю птицы» раньше Макаревича.

– А зачем?

– Если будет скандал это нам на руку. Бесплатная реклама… Нас прижмут – Запад на нас внимание обратит.

– Упаси Господи, – испугался я. – Давайте уж без крайностей. Договаривались же? Нам сейчас ни телевидение, ни иностранцы не нужны.

– Все– таки телевидение не помешалось бы…

– Обойдёмся радио…

– Радио… Насколько я помню перед Олимпиадой… Перед Московской Олимпиадой, власти попытались подправить образ СССР в глазах Запада и запустила какую – то радиостанцию, ориентированную на западную публику. На английском.

– Точно! Я сейчас даже припомню как она называлась…

Сергей, помечая памяти защелкал пальцами.

– «Moscow World Service». Вот!

– Да. И там вот начали крутить записи таких вот групп, как «Машина…» «Воскресенье»… То есть показывали, что мы тоже люди и ничто человеческого нам не чуждо…

– Так когда это будет!? Нам что ждать еще почти десять лет?

– В прошлой жизни примерно в этом возрасте мы делали радиостанции на одном транзисторе. Помните?

Сергей, бывший товарищем по таким вот радиотехнических забавам, кивнул.

– Вот давайте сделаем и будем сами передавать…

– Глупости говоришь…

– А ты– умности городишь?

– Не так у нас много возможностей, но, надо сказать, мы всё– таки их используем. На радио засветились? Засветились! С Вознесенским связались? С Пугачевой законтачили? Теперь ТВ… Давайте думать. Что мы трое взрослых мужиков да не придумаем как?

– Как бы нам теперь не пришлось думать, как из возможной ситуёвины выворачиваться.

Глава 10

27.

Последствий после нашего выступания в «Лужниках» не последовало. Пока. Мы жили так, словно ничего такого не произошло. Хотя, честно говоря, мы больше ожидали не окрика из РК ВЛКСМ, а очередного номера «Ровесника». Именно в нем должно было быть напечатано наше интервью.

Кто – нибудь может и удивиться такому нетерпению, и Бог знает, что подумать про нас, но хочу сказать, что это было с нашей стороны не тщеславие, а просто проверка выполнения одного из пунктов наших планов. Мы ждали момента, что можно было поставить «галочку» в списке.

И этот день настал!

Никита нагнал нас по дороге в школу.

– Вы «Ровесник» получили?

– Мне еще не принесли.

– И мне…

Он сунул нам журнал.

– Держите…

Я смотрел на Никиту и чувствовал, что что – то произошло. Слишком он казался взволнованным.

– Наше интервью?

Сергей открыл журнал, ткнулся в оглавление.

– Кроме нашего, там еще и интервью Леннона!

Меня, честно говоря, больше интересовало наше интервью, а не откровения экс– битла.

– И что? Интересно?

Никита вырвал журнал у Сергея, сам раскрыл его и ткнул пальцем в середину страницы.

– Вон там. Читайте… Я увидел – обалдел…

На странице – несколько фотографий Леннона и четкие черные строчки текста. Уже прочитавший интервью Никита подчеркнул там несколько абзацев. Мы с Сергеем склонились над журналом.

«Корреспондент:

– Мистер Леннон! Расскажите нашим читателям о своих планах на будущее.

Джон Леннон.

– Я музыкант. Я буду сочинять новые песни и бороться за мир.

Корреспондент:

– Вы считаете музыка может спасти наш мир?

Джон Леннон:

– Не только она. Мы все можем его сохранить. Мы не должны дать политикам и военным разрушать то, что принадлежит всем нам.

Корреспондент:

– Вы надеетесь дожить до того момента, когда военные станут прислушиваться к нашим требованиям? Мне иногда кажется, что каждый мир висит буквально на волоске. Еще немного и…

Джон Леннон:

– Да. Вы знаете, я надеюсь дожить… Мало того, я уверен, что мир не погибнет! Мне повезло. Мои незнакомые друзья из СССР предупредили меня о возможных угрозах для Мира и для моей жизни. Так что можете быть уверенным по крайней мере до 1980 года с Миром ничего не стучится! Ни мне, ни вам бояться нечего…»

– Дошло письмо… – сказал я. – Честно говоря я не особенно верил в это.

– Теперь будем ходить и оглядываться, – сказал Сергей.

– Ждать людей в фуражках?

Он кивнул.

– Обойдется…