Дедушкины рассказы

Вокруг стали собираться соседи и молча слушали перепалку прабабушки с пастухом Петром.

– Если ещё раз «Маруська» придёт без молока, я подниму вопрос, чтобы тебе не заплатили в этом месяце, понятно, Пётр? – ругалась прабабушка.

– И правильно, за такую работу нечего платить, поддакнули соседи, из-за плетёного забора.

– Дарья, я тебе обещаю, что прослежу лично за твоей коровой, со второй же всё нормально, она с молоком, – оправдывался Пётр.

– Ещё бы не хватало, что бы обе коровы вернулись пустые, – сокрушалась прабабка.

На следующий день пастух снова пригнал коров и опять «Маруська» возвратилась без молока, а прабабушка Дуня уже поджидала пастуха, стоя в воротах дома. Пётр не стал дожидаться, и едва подойдя к ней, сам первый начал.

– Дарья, твоя корова снова без молока, но подожди не кипятись, я выяснил по какой причине. Выслушай меня, ты поймёшь, что я тут не причём.

– Ах ты, боже мой, рассказывай, в чём дело, – всплеснула руками Дарья.

– Твоя корова, каждый вечер, после того как попасётся целый день на лугу, заходит в речку, что бы попить водички и заодно освежиться.

– И что от этого у неё молоко пропадает? – начинала кипятиться прабабушка.

– Нет, не от этого, ты слушай дальше. Как только она заходит в речку, по туловище, вода сразу начинает бурунами ходить, к ней подплывает рыбина огромная, сом должно быть, и видимо этот сом и высасывает всё молоко, – закончил пастух.

– Это где же видано, что бы сомы коров доили? – возмутилась прабабушка, всплеснув руками и ужаснувшись одновременно.

– Может такое быть, – сказал дед Дмитрий, её муж и мой прадед, вышедший в этот момент из дома, после чего продолжил.

– Ты вот что Пётр, завтра всё делай как обычно, если это так и есть, то я возьму пару мужичков и сеть захвачу, ты место нам только укажи, а уж остальное мы сами сделаем, договорились?

– Хорошо Митя, конечно, – ответил Пётр.

Вечером следующего дня, перед их домом была такая картина, которую наблюдали все соседи вокруг. Впереди шли две коровы, «Маруська» и «Ивушка», за ними шёл улыбающийся пастух Пётр, потом три мужичка, один из которых Дмитрий, муж Дарьи и мой прадед. Все трое, тащили на плечах здоровенного сома, метра четыре длиной. Шествие замыкал парнишка, который тащил сеть, а за ним шли любопытные и стая собак. Мой дед стоял на крыльце и наблюдал всё это, а потом когда зашли в дом, его отец рассказал, как всё было.

– Как только «Маруська» зашла в воду, сом сразу же подплыл к ней, видимо ждал в засаде. Конечно, молочко то ему нравится. Мы тогда с парнями осторожно зашли в воду с сетью, со стороны реки и окружили это место, после чего стали медленно сужать кольцо. «Маруська» выскочила на берег, а вот сом, как только почувствовал наше присутствие, сразу же метнулся в нашу сторону. Я думал, он прорвёт сеть, настолько сильно бился, пару раз сбивал нас с ног, но мы всё же, в конце концов, его вытянули на берег, ну и махина оказался.

После этого они несколько дней ели одну рыбу, всей семьёй, очень вкусную, видимо мясо на молоке вскормленное, и мой дед это запомнил на всю жизнь и мне рассказал в восьмидесятые годы прошлого столетия.

Раскулачивание и голодомор

Шёл 1931, особенно последние годы были очень тяжёлые. Вообще, при описании жизни дедушки возникает впечатление, что тогда в принципе не было простых лет, все года были негативные, один хуже другого, вот таким образом и жил весь российский народ. Дед в то время заканчивал, артиллерийское училище и учился на последнем курсе, скоро должен был быть выпускной и звание младшего лейтенанта. В это училище он попал не случайно. Поскольку семья была большая, то детей, особенно мальчиков, старались отдать в такие училища, что бы сплавить дополнительный рот. А заодно и ребёнок был бы надёжно пристроен. Советское правительство тогда всерьёз занялось крестьянами, особенно «зажиточными», в том смысле, которые хоть что то имели. В ход шли и репрессии и пряники, репрессии для несговорчивых, а пряники для вступающих в колхозы. Половину крестьян посадили, другая же половина уехала в города, начинался страшный, невиданный для страны голод. По деревням ездили бригады ОГПУ, вместе с красноармейцами, и забирали «излишки» всё до последнего зёрнышка в основном у крестьян. Не было исключения и в селе Пехлец, где проживала родня деда, мать, отец, сестры и младшие братья. Старший дедушкин брат в то время был уже старшим лейтенантом авиации и служил в московском дивизионе. И вот в один из таких дней, осенью, дед, которому было в то время 22 года, приехал в гости к родным. Накрыли скудный стол, по обычаю долго разговаривали во время обеда и все темы невесёлые, про трудности которые приходится переживать по коллективизации и продразвёрстке. В разговоре участвовали отец деда, мать, которая была беременна, и отцов брат Иван, ну и мой дед конечно, младшие же в основном слушали.

– Они хотят, что бы я всю свою землю колхозу передал, а потом ещё и для колхоза работал, на своей же земле, это как понимать? – говорил отец Дмитрий, наливая себе чай из самовара.