Дедушкины рассказы

– Хотят, что бы всё было колхозное, т.е. государственное, считай ничьё, – отвечал брат Иван.

– Если не отдам, налогами сначала задавят, а потом грозятся и вообще посадить, непонятно как жить дальше, все что есть в доме, все припасы, забирают, скоро чай будем вприглядку с сахаром пить, – говорил Дмитрий.

– Как же семью кормить, если всё заберут до зёрнышка? – сокрушалась его жена.

– А им только это и надо, чем больше людей вымрет, то им и на руку, хотят всех извести, – ответил муж Дмитрий

– Как у вас в училище, кормят то хоть нормально? – спросил дядя Иван моего деда.

– Да, кормят хорошо, слава богу, не голодаем, – ответил мой дед.

– Да, я слышал, что у военных и у «ОГПУшников» харчи нормальные, не то, что у простого народа, на который всем видно наплевать, – продолжал брат Иван.

– Если всё разорят, мы тогда в город поем, сначала к родне в Ряжск, а потом в Рязань, здесь не имеет смысла оставаться, – продолжал прадед Дмитрий.

В этот момент за окном послышался лай собаки, топот лошадиных копыт и у их ворот остановилась телега, с которой соскочили четверо, один в пиджаке и кепке, с сумкой на ремне, другой выглядел как рабочий из цеха, а два других были бойцами красной армии, в шинелях, у каждого винтовка за плечами. Они открыли калитку в воротах и проследовали без приглашения во двор.

– Хозяева, есть, кто дома? – спросил громко тот, который в кожаной кепке с сумкой на ремне.

Прадед Дмитрий, Иван, прабабка Дуня и за ними мой дед, все встали из-за стола, и вышли во двор, а остальные кто остался, прильнули к окнам.

– По указу верховного совета народных комиссаров, имеется постановление об изъятии у вас продуктовых излишков, вот бумага, – отчеканил человек в пиджаке и кепке.

– Помилуйте, у нас уже и так всё забрали, ничего не оставили, а ведь мне семью кормить, тринадцать человек, – пролепетала прабабка Дуня, всплеснув руками.

Но комиссар, или кто там он был уже её и не слушал, ему это было не интересно, он прошёл, вместе со своими сопровождающими, мимо неё, со словами:

– Где тут у вас амбар, открывайте.

– В амбаре ничего нет, что можно отдать, всё, что было мы уже передали советской власти на прошлой неделе, то, что осталось, это для моих детей, – продолжала говорить прабабушка, идя вместе с приехавшими.

– Давайте сюда ключи, – сказал комиссар, остановившись перед большими, местами прогнившими снизу, воротами амбара.

– Помилуй миленький, не могу я этого сделать, не дам, чем я детей кормить буду, пожалейте, взмолилась прабабушка, закрыв собой вход в амбар.

– А ну пошла отсюда, кулачиха недорезанная, – комиссар грубо её оттолкнул и взялся за ручку амбара, рукой подзывая солдат, сбить прикладом замок. А беременная прабабушка упала с криком, возле него.

Дедушка мой наблюдал всё эту картину с расстояния двух шагов, вскипев, он крикнул комиссару:

– Ты что же это делаешь, ах ты гад такой и сволочь, – после чего ударил его сильно в челюсть.

Комиссар упал, и какое-то время лежал не двигался, солдаты с винтовками наизготовку, застыли и стояли в ожидании, не зная точно, что им делать, рабочий тоже стоял и угрюмо смотрел на всё происходящее. Наконец комиссар заворочался и поднялся.

– Ах вот как, товарищ курсант, ах ты мразь кулацкая, как таких только в училище берут, – сказал он, потирая щёку.

– Ты что же это творишь, беременную женщину толкаешь, ей рожать скоро, – произнёс мой дед.

– Вас всех надо уничтожить и отпрысков ваших тоже, – вспылил комиссар, арестовать его, – добавил он, указывая пальцем на деда.

Дед выхватил из кобуры пистолет и готов был стрелять, если к нему приблизятся. И солдаты, которые сделали уже движение, застыли на месте и комиссар сразу нашёлся:

– Стойте, стойте, понятно всё с вами товарищ курсант, мы не будем так решать эти вопросы, мы по-другому поговорим, пошли все за мной, уходим, – он сделал знак своим сопровождающим. И они через некоторое время уже исчезли из виду.

– Да, ну и дела, теперь ничего хорошего не жди, – сказал прадед Дмитрий

– А ничего хорошего не было и до этого, житья нам всё равно не дадут, – ответил дядя Иван.

– Ты вот что сынок, возвращайся ка немедленно обратно в училище, а мы тут сами без тебя как-нибудь справимся, – сказал отец Дмитрий, помогая прабабушке Дуне встать с земли, у неё кружилась голова и тошнило.