Дедушкины рассказы. История Шотландии с древнейших времен до флодденского сражения 1513 года.

Лорд Линдсей понятия не имел ни о каких судебных процедурах, но почувствовав, с каким упорством от него требуют показаний, он вскочил с места и, обратившись к вельможам, заседавшим в парламенте, объяснил им, что они сами разбойники и предатели, и что он это докажет с помощью меча. Покойного короля, продолжал он, прикончили коварные негодяи, воспользовавшиеся принцем для отвода глаз, чтоб осуществить свои грязные замыслы, и коли он не накажет вас побыстрее за то убийство, вы разделаетесь и с ним, в любую минуту, как с его отцом.

«А еще, — добавил мужественный старый лорд, обращаясь к самому королю, который присутствовал в парламенте, — если бы отец вашей милости был жив, я бы дрался за него до самой смерти, а не стоял бы тут, трепеща перед этими лживыми негодяями. А если бы у вас, ваше величество, был сын, который пошел бы против вас с оружием в руках, я бы встал на вашу сторону против подстрекателей и дрался бы с ним, встав один против троих. Поверьте мне, ваше величество, они хоть и добиваются того, чтобы вы дурно обо мне подумали, в конце концов вы поймете, что я куда больше предан вам, чем любой из них».

Слова эти задели за живое лорда-канцлера, и он попытался смягчить впечатление, которое они произвели на короля, объяснив ему, что лорд Линдсей человек старомодный, в законах не сведущ и не умеет говорить почтительно в присутствии его величества.

«Однако, — продолжал он, — лорд Линдсей подчинится воле вашей милости, и вам не следует проявлять жестокость по отношению к нему. — Затем, повернувшись к лорду Дэвиду, он сказал: — Будет лучше, если вы послушаетесь короля, а его величество проявит к вам снисхождение».

А надо тебе сказать, что у лорда Дэвида был брат-близнец по имени Патрик Линдсей, бывший столь же отменным законником, сколь отменным солдатом был лорд Линдсей. Братья уже долгое время находились в ссоре, но когда этот самый мистер Патрик увидел, куда клонит канцлер, он наступил на ногу старшему брату, давая тому понять, что он не должен подчиняться воле короля, потому что это равносильно признанию вины. Лорд Дэвид, между тем, намека не понял. К тому же он, как на грех, натер палец и брат причинил ему боль, поэтому он бросил на него гневный взгляд и заявил: «Слишком ты еще молод, оболтус, чтоб мне на ногу наступать, если бы тут не сидел король, я бы тебя по щекам отхлестал».

Однако мистер Патрик, не обращая внимания на беспричинный гнев брата, упал на колени перед собранием вельмож и испросил позволения взять на себя защиту брата. «Поскольку, — пояснил он, — я не вижу здесь ни одного законника, готового выступить в его оправдание, не побоявшись навлечь на себя гнев его королевского величества. И хотя наши отношения с его светлостью, моим братом, давным-давно нельзя назвать дружескими, все же сердце мое не выдержит, если мой родной дом, дом моих предков, погибнет оттого, что никто не придет ему на выручку».

Яков позволил мистеру Патрику Линдсею вступиться за брата, и тут Линдсей стал возражать против присутствия короля на слушании дела, которое не только затрагивало его интересы, но в котором он сам принимал участие. «И именно потому, — заявил мистер Патрик, — мы возражаем прошв того, чтобы ему быть судьей там, где он не может быть судьей. И по этой причине просим его величество во имя Господа удалиться и не возвращаться до тех пор, пока вопрос не обсудят и не примут решение».

Лорд-канцлер и лорды, посоветовавшись друг с другом, сочли эту просьбу разумной. Поэтому молодой король был вынужден удалиться во внутреннее помещение, что счел публичным оскорблением.

Мистеру Патрику удалось склонить на свою сторону лордов, которым предстояло разобраться в деле его брата, попросив их судить справедливо, как если бы они судили самих себя, окажись они в беде, а власть была бы у их противников.

«Приступайте и отвечайте обвинению, — сказал канцлер. — Справедливость решения зависит от вас».

Тогда мистер Патрик произнес речь в защиту обвиняемого, отметив, что по закону лорда Линсея должны были вызвать в суд не позднее чем через сорок дней после предъявления ему обвинения, а этот срок уже миновал, и его уже нельзя призвать к ответу на законных основаниях, пока обвинение не предъявят заново.

Закон этот сочли справедливым, и лорда Линдсея вместе с другими подсудимыми обвиняемыми отпустили на время, а новые обвинения так и не были выдвинуты.

Лорд Дэвид, слушавший речь защитника, не слишком хорошо понимал, о чем тот говорит, но был несказанно рад, что красноречие брата принесло столь неожиданные плоды, и прямо-таки рассыпался в благодарностях, которые облек в в следующие восторженные слова: «Подумать только, братец, ты трещишь, будто сорока. Я и вообразить не мог, клянусь Пресвятой Девой Марией, что ты такие речи произносить обучился. Самые большие из Киркфотерских островов станут твоим вознаграждением за один день работы».