Дефект плацебо

Избавляюсь от бирок. Натягиваю трусики, прикладываю аккуратные чашечки к груди. Соски моментально реагируют, напрягаются от болезненной чувствительности. С губ срывается тихий стон. Догадка не заставляет ждать себя долго, и весь ужас от осознания ситуации, не в силах остановить запущенный механизм. Все тело превращается в эрогенную зону, гудит изнутри, вибрирует как высоковольтный провод. Мозг пытается все отрицать, но тело живёт отдельной жизнью. Требует ласк и прикосновений. Понимаю что я пропала. Достигла черты и обратной дороги уже не будет. Это место, во главе с его циничной сукой, поглотило меня. Стоит переступить порог и я окончательно стану его частью. Отдамся неизвестно кому, и самое страшное, получу от этого удовольствие. Такое уже невозможно будет простить, даже самой себе.

Дверь открывает один из охранников. Бесцеремонно, без всякого стука. Или это я уже не слышу ничего вокруг, кроме своего учащенного сердцебиения. Череда мурашек сводит с ума. Накатывает волнами и доводит до отчаяния. Теряюсь в мыслях. Теряю саму себя. Следую за мужской фигурой по длинному коридору, задыхаюсь от неизвестных ранее ощущений. Охранник открывает одну из дверей и исчезает, оставляет меня одну перед обрывом в пропасть. И я делаю этот шаг. Оказываюсь в шикарно обставленной комнате. В нос сразу ударяет запах сигаретного дыма. Какими-то остатками разума понимаю, что должна испугаться. Должна срочно придумать какой-то план, избежать неминуемой участи, и тут же осознаю что совершенно ни на что не способна. Сознание плывет, эйфория наполняет каждую клеточку.

— Хасан сказал, что ты отменная блядь, — доносится откуда-то из темноты.

Моментально реагирую на голос. Изнутри передёргивает сладкой судорогой. Половина комнаты освещена тусклыми лампами, а остальная ее часть купается в тьме. Я слышу голос Леона. Моего Леона. Понимаю что это наркотический бред и тут же гоню от себя это убеждение. Лучше пусть будет так. Пусть тьма не рассеивается, а мне все так же мерещится тот единственный, кого бы я хотела видеть сейчас рядом.

— На колени, — отдает сухой приказ.

Повинуюсь. Безропотно выполняю требование. Колени утопают в мягком ворсе ковра, кожу покалывает изнутри мелкими иглами. Низ живота стягивает в тугой узел.

Он делает несколько шагов мне на встречу. Вижу свое отражение в глянце его идеально начищенных ботинок. Униженная. Сломленная. Но больше меня это не заботит. Осмеливаюсь поднять взгляд. Решаю, что имею право посмотреть на того, кто навсегда уничтожит Алину Островскую и оставит вместо нее Ксюшу. Работницу борделя. Рядовую шлюху.

Мой взгляд медленно скользит по брюкам с идеальной стрелкой, по пряжке дорого ремня, по ровному ряду пуговиц. А после мои глаза распахиваются так широко, что смотреть становится больно. Он опережает любые мои слова. С силой стискивает подбородок, и разворачивает голову в нужном направлении. В углу под самым потолком вижу камеру наблюдения. Касаюсь его жёстких пальцев своими, пытаюсь передать этим жестом, что я все поняла.

— Отрабатывай, — звучит грубо.

Но его мимолётное касание к моей щеке, ощущается как извинение за эти слова, или это я просто хочу так думать.

Леон расстёгивает ремень, следом пуговицу. Слежу за тем, как едет вниз бегунок на его ширинке.

Пытаюсь удержать тающий рассудок, но совсем ничего не получается. Разум замолкает. Остаются одни инстинкты. Открываю рот. Позволяю ему погрузиться в мою глотку до упора. Между ног становится влажно, когда он зарывается пальцами в мои волосы и задаёт необходимый ему темп. Леон ритмично насаживает меня на свой член, а я понимаю, что это лучший исход из всех возможных. Мое тело получает кайф. Животный. Извращённый. А глубоко в душе открывается кровоточащая рана, которую неспособны заглушить даже наркотики. Глубоко в душе, мне бы хотелось крепко к нему прижаться, рыдать на его плече и чувствовать его успокаивающие объятия. Потому что я это действительно заслужила. Я, настоящая я. Но Ксюше, за которой сквозь глазок камеры наблюдает циничная мразь, такие привилегии не положены.

Делаю глубокий вдох, когда он отрывает меня от своего члена. Проводит пальцем по губам, порочно очерчивает круг моего рта.

Встречаюсь глазами с его пылающим взглядом, и понимаю что умираю от любви. Он убивает меня своими глазами, находит цель так же метко, как через оптический прицел винтовки. Грязно. Неправильно. Но это уже не искоренить. Даже если выдрать сердце по-живому, он останется в каждой вене, разойдется на метастазы.

Мне хочется сказать ему о том как я скучала. Как видела его в каждом своем сне, а после просыпалась в суровой реальности и мечтала сдохнуть. Но вместо этого трусь о его бедро как голодная кошка.

Да, я действительно без него оголодала. Существовала все это время. А он? Для чего пришел сюда? Зачем подверг себя риску? Ради меня или ради информации, которой мне так и не удалось раздобыть? Миллион вопросов остаются без ответа. Леон отрывает моё тело от земли, как какую-то пушинку, и укладывает на кровать.