Дефект

По правде говоря, до этого Эйи чувствовал приближение чего-то. И по мере того, как это что-то приближалось, все больше непонятного спокойствия разливалось по телу. Да, он нервничал и ненавидел имперцев, как и обычно, если не сильнее – развивалось это в геометрической прогрессии – но это все сопровождалось появившимся невесть откуда внутренним безразличием к собственной участи.

Когда они победили, Эйи буквально вздохнул с облегчением. Несмотря на то, что его переполняли разного рода эмоции, какой-то странный покой вышел на первый план. И еще кое-что.

– Теперь, по крайней мере, моя теория полноценна и законченна, – сказал он Лайи.

– Какая теория?.. – непонимающе спросил тот.

– Об изначальном превосходстве нас над имперцами. Можешь почитать, как закончу – а сделаю я это сегодня; заодно проверишь на наличие ошибок. Я имею в виду, орфографических и грамматических, – с улыбкой пояснил Эйи.

«Можно было и не добавлять. Как можно выискивать отдельные ошибки в том, что в целом является ошибкой…» – подумал Лайи. Затем он спохватился.

– Ошибок? Но, Эйи…

– Послушай, если я не могу говорить, то писать мне ничто не мешает. Естественно, я сделал это на родном языке.

– Я прочту, – сказал Лайи тихо.

***

А однажды утром Эйи не вернулся домой после ночи отсутствия. Обычно он приходил с первыми лучами, или еще до восхода; в этот раз рассвет был в самом разгаре, а его все не было. Движимый невесть откуда взявшимся волнением, Лайи поднялся с кровати.

Проходя мимо небольшого столика, он заметил на нем письмо. Пробежавшись по нему глазами, Лайи быстро сложил его в несколько раз, оделся и вылетел из дома.

Эйи отпустил эио-ом и закончил подъем на гору самостоятельно. Шел он, не переставая улыбаться; поднявшись, с наслаждением подставил лицо ветру. «Какой же красивый рассвет…» – подумал он, обернувшись. Затем он повернулся назад, к обрыву, и достал капсулу, которая теперь лежала, слегка переливаясь, на его ладони.

Увидев вдалеке Эйи, стоящего на краю отвесной скалы, Лайи хотел было кинуться к нему. Однако он почему-то остановился, вылез из летательного аппарата и какое-то время смотрел на одинокую фигуру. Потом он вспомнил, что так и не прочитал письмо.

«Помнишь, на суде я сказал Гэрету, что рад тому, что новый мир будет избавлен от таких, как он?» – начиналось оно. Конечно, Лайи помнил. «И, наверное, странно, что после этих слов я так долго жил. Однако мне просто важно было убедиться в том, что подобного кошмара больше не повторится. Ну и еще кое-что. Я все же тщетно пытался стать частью вас». На слове «вас» Лайи вздрогнул и чуть было не уронил слезу.

«Несмотря на то, что мне так и не удалось отождествить себя с вами…» – сказал Эйи тихо, смотря на капсулу, – «я…» Тут он прервался. Внезапно он понял, что говорит на имперском.

Вообще-то, Эйи планировал без слез. Но тут он просто сорвался; они потекли по щекам, падая на ладонь. «Это невыносимо; да будь он проклят, этот язык!» – в отчаянии проговорил он, быстрым движением положив капсулу в рот.

«Пойми, я не хочу, чтобы это прекрасное место было адом для меня, и уж тем более не хочу делать его адом для других. Я исполнил свой долг – вдохновил народ, который считаю своим, на восстание. На этом моя миссия закончена; я и без того достаточно тянул».

Теперь оставалось только раскусить капсулу. «Пусть я и не принадлежу вашему народу полностью», – начал Эйи снова, глубоко после этого вдохнув, выдохнув и с зажмуренными глазами сжав зубы на капсуле, проглотив содержимое, – «я до конца буду предан вам, и буду счастлив жить здесь вновь!!!»

Последние слова растворились во всхлипе; в глазах начало темнеть, а ноги подкосились. Он упал на колени, уже не сдерживая слез.

«Я умираю, но не сдаюсь в своих убеждениях», – читал Лайи. – «И это не потому, что я не хочу. Я пытался. Но это часть меня». Следующая строчка начиналась с нового абзаца. «Ты прекрасный человек, без тебя бы ничего не получилось – да ты и сам знаешь. Спасибо тебе за все, и прости, что пришлось иметь дело со мной. Я рад, что ты нашел свое место и желаю тебе прожить счастливую и полную смысла жизнь». На этом моменте Лайи горько усмехнулся.

Спустя время искры в глазах заплясали сильнее, а по телу распространилась сковывающая слабость; Эйи упал на траву лицом вверх, раскинув руки в стороны.

«Эйи – «рассветная звезда». Когда светило восходит, ты исчезаешь».

Вскоре вместо неба перед глазами у Эйи осталась лишь черная пустота. Однако он еще дышал; он чувствовал землю под собой, хоть и не мог двинуться; стало страшно.