Дефицит Высоты. Человек между разрушением и созиданием

Деятели высоких уровней наиболее полезны и ценны для системы. По существу то же, но другими словами это было сформулировано Д. Паниным в «глубинном» этическом законе: «Исправление и усовершенствование мира возможно лишь под воздействием благородного начала. Управление государства должно покоиться на благородных принципах, и, соответственно, у его кормила должны стоять люди благородные» [1]. Этот закон обретает свою окончательную определённость при расшифровке понятия «благородство». Благородные — это высокие, благородное начало — это качество, которое деятельность приобретает на высоких созидательных уровнях. Сегодня необходимость возвращения Высоте её статуса в глазах и душах людей буквально вопиет. Только деятели высоких уровней в полной мере понимают и могут обеспечить выполнение главных критериев устойчивого существования человеческих систем: любовь, справедливость, истина, добро, красота.

Высокие обладают цельностью, избавляющей их от расщепления сознания и дела, когда люди думают одно, говорят другое, делают третье. Для них большая часть окружающего — суета сует. Всё мельтешение ищущих власти, сомнительной известности, умножения миллионов для них лишено какого-либо смысла. Развитое чувство равновесия и гармонии обеспечивает их иммунитетом против разрушительности. У них есть твёрдые принципы и свой внутренний мир. Их внутренний мир, в частности, претворялся в выдающиеся произведения искусства и какое-то время удерживал человечество от снижения Высоты. Новой Благой вестью сменявших друг друга эпох становились миры Шекспира и Баха, Гёте и Шопена, Пушкина и Левитана, Цветаевой и Рахманинова.

У высоких свои ценности и представления о достоинстве. Самое большое удовлетворение они испытывают от процесса преодоления, будь это подъём на вершину по ещё никем не пройденному склону, или решение сложнейшей математической или государственной задачи. Но их внутреннее устройство таково, что они не лезут в глаза зрителям с экранов телевизоров, со сценических подмостков, не карабкаются на вершины власти. Это о них сказано Плавтом: «Как часто величие скрыто в безвестности».

Новая русская элита начала формироваться при Петре, свидетельства чему мы во множестве находим в нашей истории. Великий князь Владимир Александрович, президент Императорской Академии художеств, говорил: «Мы должны вести себя так, чтобы нам простили наше происхождение». Служение России до последнего вздоха — это была совершенно органичная установка для лучшей части Романовых и аристократии России. Великая княгиня Екатерина Михайловна, внучка императора Павла I: «Если Господь даровал нам особое положение и богатство, наше предназначение в том, чтобы мы сделали из этих даров достойное употребление». В её салоне в Петербурге собирались самые передовые умы России, готовившие реформу по освобождению крестьян. Её заслугами были благотворительность: первые детский сад и детский санаторий, первая по сути научная реставрация в истории России — возрождён дворец её прадеда Петра III в Ораниенбауме. Современные толстосумы, для которых Россия всего лишь копилка, набитая огромными богатствами, больше думают о вывозе капиталов за рубеж, пусть лучше там отберут, чем тратиться на развитие России или поддержку её армии, проводящей спецоперацию. В последнем российские миллиардеры оказались позади украинских. Этот рекорд ненашести, установленный этими «нашими», вполне достоин книги Гиннеса.

Беда России в том, что к началу Первой мировой процесс формирования элиты не закончился. Иначе не было бы ни октябрьского, ни февральского переворота в 1917. А за последние тридцать лет в ней, если что и сформировалось, то антиэлита, иначе говоря, элита со знаком «минус». А эти способны только похоронить систему. Надежда только на то, что борьба с мировым злом запустит процесс очищения внутри страны.

Система должна быть особенно внимательна к Высоким, но вместо этого, она проявляет убийственное безразличие и жестокость. Восемь лет инквизиция добивалась от Джордано Бруно отказа от его взглядов, и в 1600 году его сожгли. Понять, что представлял собой этот человек, нам позволяют его слова: «Люди высокого духа могут в заточении обрести свободу, а поражение превратить в победу». В ХХI веке высоких не сжигают, изобретены более изощрённые способы их уничтожения. Слободана Милошевича, президента Югославии, почти столько же лет продержали в тюрьме Гаагского трибунала, и, будучи бессильными доказать его «вину», намеренно довели до смерти от сердечного приступа.