Дефицит Высоты. Человек между разрушением и созиданием

И заново вспоминая испорченные летние вечера, и что особенно обидно, в очень красивом месте с изумительной панорамой в центре которой Бештау, далее Орлиные и прочие скалы, Машук, и в дополнение к этому в сотне метров дом, в котором останавливался Лермонтов. Как северному Кавказу повезло с тем, что почти сразу после присоединения к России, когда он был вполне диким краем, там оказался Лермонтов, написавший навеянные этими местами прекрасные строки, и тем неимоверно возвысивший его в наших глазах. И вот через двести лет наступает новая эпоха одичания, там пишут другие строки, которые самым радикальным образом лишают эти места былого очарования. Ах, человек, человек, да что же тебя так тянет скатиться вниз, и порой с очень приличной высоты, которую благодаря случаю, обстоятельствам, хитросплетениям генетики, дворянскому происхождению, расширению империи и ещё бог знает чему, тебе удалось достичь! Что же за порча такая сидит в тебе?

А. Сент-Экзюпери как то заметил: «Стоит послушать музыку ХV в., чтобы понять, как низко мы пали». Можно сказать, что ему крупно повезло: он не слышал современных рок-групп. Тому же, кому, будучи в здравом рассудке, довелось услышать всю «музыку» современности, не позавидуешь. Валерий Гаврилин, будучи уже вполне сложившимся и достаточно известным композитором, услышал в кулуарах съезда Союза композиторов в Москве: «Самый выдающийся композитор — Шнитке, а самые отсталые — Свиридов и Гаврилин». Но пройдёт сто, двести лет, и станет ясно, что Шнитке — это эпизод в истории музыки, а Свиридов — одна из самых высоких вершин. Я затрудняюсь сказать, что, кроме трёх-четырёх шедевров, можно поставить в русской музыке вровень с музыкой к фильму «Метель». Это нечто бездонное, безграничное и невероятно русское. Поразительно то, как, относящаяся к более низкому жанру иллюстративная и, конечно же, заказная музыка гением Свиридова превратилась в гимн русской цивилизации. Цивилизации, так и оставшейся в виртуальном состоянии, но музыка так высока, что она преодолевает и это. Благодаря этой недооформившейся цивилизации ещё в 20‑е годы прошлого столетия художественная жизнь в СССР бурлила. Это были последние отзвуки Серебряного века. Сегодня в России остатков искусства эпохи застоя вы не обнаружите и с микроскопом. А новое рыночное — не задалось. Творческий задор куда-то исчез, видимо ушёл в область мошенничества, коррупции и финансовых спекуляций.

Сегодня неприятие идеального, канонического, возвышающе романтического изгнало мелодичность, лад из музыки, содержательность из современной литературы и предметность из изобразительного искусства, и в образовавшихся лакунах буйно зацвели сорняки псевдоискусства. Превращение искусства в «развлекуху» предвидел ещё М. П. Мусоргский: «Буфф соединится с канканом и задушит нас». И задушили, а их дело довершают попса, китч, массовая культура, Голливуд, «современное искусство».

С большим чувством юмора ситуацию снижения деятельности описывает М. Казинник, известный русскому слушателю своими содержательными и эмоциональными передачам по радиостанции «Орфей»: «В парке недалеко от моего дома я иногда останавливаюсь у огромного муравейника и наблюдаю за жизнью муравьёв. Совершенно идеальная социальная жизнь, такой коммунизм. Сколько бы ни наблюдал, ни одного пьяного муравья или бездельника. Если придавили кому то ножку, тут же прибегут товарищи и унесут беднягу. Я так полюбил муравьёв, что однажды взял скрипку, встал перед муравейником и сыграл Баха. Ни один муравей не остановился. Увы, им чуждо то чувство прекрасного, которым обладает человек. Но проблема в том, что процент людей, которые хотят слушать Баха, ненамного выше количества слушателей среди муравьёв. Человеку дана возможность обладать хранилищем, в котором находятся величайшие творения мысли, искусства, духа. Но большая часть людей проживает жизнь без Баха, Мольера, да Винчи».

Я всё-таки думаю, что Казинник несправедлив по отношению к муравьям. Муравьи не остановились, заворожённые звуками его скрипки, они продолжили заниматься своим делом. Но так ли уж это плохо? Да, они не будут слушать музыку Баха, как и подавляющее большинство людей. Но в отличие от последних, они не включают на полную мощность усилители, изобретённые другими муравьями, и не лупят звуками по головам третьих муравьёв. И, тем более, не сочиняют таких похабных песен. Невольно задаёшь себе вопрос, а далеко ли мы ушли от муравьёв, и куда в результате пришли? Всё, что нам удалось сделать, мы сами же и перепортили, со всех вершин, на которые нам удалось подняться, сами же и сверзлись. И это наши достижения? Далее Казинник пишет, что он жил с надеждой, что начало 21‑го века станет началом эпохи нового Возрождения. «Но, увы, этого не произошло. Началась эпоха мракобесия. Нас надо спасать». Откровенно говоря, не понятно, откуда эта надежда взялась в конце ХХ века, когда эпидемия сатанизма, мракобесия обуяла Запад и всё было уже вполне очевидным. Теперь уже и отпетые оптимисты понимают, что мы движемся к катастрофе.