Дефицит Высоты. Человек между разрушением и созиданием

Для суммарного обозначения различий в приёмах деятельности различных индивидуумов автор предлагает структурно подобный «менталитету» термин виталитет (от латинского vitalis — жизненный). Если первый означает как думает, то второй как действует, живёт. Подобное тянется к подобному, и поэтому деятели, обладающие сходными виталитетами, естественным образом объединяются в группы. В этом случае мы имеем дело с виталитетом, принявшим коллективную форму, но отнюдь не с культурами или классами.

Эти предложения были опубликованы автором в его докладах на Третьем и Четвёртом Российских культурологических конгрессах [38], состоявшихся в 2010 и 2013 годах. Более того, на Втором конгрессе автору удалось их озвучить на заключительном пленарном заседании. А происходило оно в знаковом месте, в Главном здании Академии наук по Университетской набережной, 5. Непривычная для этой среды критика и столь радикальные предложения вызвали большое оживление в зале. Было очевидно, что среди присутствующих немало тех, кто сочувствует этим идеям и радуется подувшему свежему ветру. Но председательствующая, представитель догматического крыла, сочла ведущие к столь кардинальному пересмотру устоев культурологии идеи, да ещё отечественного производства, неуместными, и попросту не дала автору закончить выступление. А на следующем конгрессе, чтобы исключить бунт в зародыше, подача записок с просьбами дать слово была отменена. Таким образом приведенное выше, является вторым серьёзным предложением, обращённым к относительно широкой аудитории. Посмотрим, какая у него будет судьба.

6.10. Вернуть культуру

Из уровневой модели следует, что культура — это высокий уровень созидательной и преимущественно творческой деятельности. Но путь к этому пониманию оказался довольно тернистым и до конца так и не пройденным. Борьба на нём развернулась нешуточная, одним из забавных примеров её является почти анекдотический, но имевший место на самом деле, случай. На одной из конференций, проходившей в Эрмитажном театре тогда ещё Ленинграда, спорили два мэтра, стоявших у основания зарождавшейся в СССР культурологии: М. Каган и Э. Маркарян. Первый был известен своей эрудицией и фундаментальным подходом, но исключительно в рамках, указанных классиками Марксизма-Ленинизма. Второй — некоторыми вольностями, которые он мог себе позволить, работая в удалённой от центра республике, будучи родственником кого то из республиканской партноменклатуры, полагавшей, что древняя армянская культура просто обязывает иметь своего сказителя культурных мифов. Сказитель оказался косноязычным, и сегодня его труды более всего озадачивают своей невразумительностью [40]. Как бы то ни было, гуманитарно-научному благополучию спорящих в то непростое время мог позавидовать любой из представителей этого цеха.

Дискуссия в кулуарах была очень жаркой, если не сказать яростной, и собрала много заинтересованных лиц, наблюдавших за ней. Пикантность ситуации заключалась в том, что оба спорящих принадлежали к одному лагерю, понимавших культуру как деятельность. Их оппонентами была московская группа культурологов, которые понимали культуру как ценность. У первых позиция была более выигрышной, ведь деятельностью мог быть и труд, может быть даже героический труд строителей коммунизма. А у ценностей был какой-то сомнительный душок: кто знает, что это за ценности, может по какому-то недосмотру недоэкспроприированные у эксплуататоров?

Так что же не поделили эти по сути два соратника? Первый утверждал, что культура это способ и результаты деятельности, а второй категорически с этим не соглашался, утверждая, что культура — это только способ. Из двух спорящих несколько ближе к истине был первый, обладавший большим кругозором и понимавший, что без таких результатов деятельности как шедевры искусства культура будет какой-то куцей. Ну не можем мы исключить из культуры Реквием Моцарта или «Медного всадника» Пушкина лишь на том основании, что это результаты.

Но Кагана подводит столь милый сердцу русского человека размах. Под культурой он понимает ВСЮ деятельность человека. И, если встать на его точку зрения, в деятельности нацистов в Освенциме, сжигавших в печах евреев, налицо и способ, и результат. Следовательно, это культура. Но кто же из находящихся в здравом уме назовёт это культурой? Или Нюренбергский трибунал совершил ошибку, осудив нацизм, и не понимая, что он по сути осудил культуру, не приняв в качестве смягчающих обстоятельств то, что нацистские главари были носителями культуры. Пусть и весьма своеобразной, но в культурологии каких только культур нет.