Дефицит Высоты. Человек между разрушением и созиданием

К «вопиющим» разрушениям относятся гражданские войны, предательство и подлость по отношению к людям, от которых ты видел только добро. К «вполне очевидным» относятся войны, разрушение выдающихся памятников культуры, алкоголизм, бандитизм, коррупция. Полный список займёт несколько страниц. «И дебилов различных я видел за свою жизнь немало, и выродков всякого калибра встречал предостаточно, всякую сволочь наблюдал в преизбытке но чтобы всё это в таком количестве, и в такой концентрации…». О чём это, спросит читатель. Автор или человеконенавистник, или он по воле судьбы попал в какую-то чрезвычайную ситуацию, например, сидит на зоне. Но разве по зоне можно судить о «нормальном» обществе? А почему нет? Ведь заключённые не взялись непонятно откуда, они часть нашего общества. Это своего рода концентрат, в наиболее явном виде демонстрирующий вопиющее разрушение, характерное для нашего общества.

Пример разрушения «вполне очевидного» — это проект строительства в Петербурге небоскрёба высотой 400 м. В народе его метко окрестили газоскрёбом. Зачем он так нужен Газпрому — не совсем ясно. Может деньги девать некуда, а может он открывал какие-то дополнительные возможности, связанные с теми же деньгами. Как бы то ни было госпожа Матвиенко (бывшая в то время губернатором Петербурга) потратила уйму времени (и денег), чтобы изменить общественное мнение, преодолеть вето, которое накладывает градостроительный кодекс на высотное строительство в Петербурге, добиться согласия на реализацию этого проекта в ЮНЕСКО.

Суть проблемы заключается в том, что Петербург — это единственный мегаполис в мире, который сохранил свой исторический центр в почти полной неприкосновенности. Уникальным атрибутом последнего является «небесная линия». Выражение принадлежит Д. С. Лихачёву. Геометрически она представляет собой ровную линию крыш, образовавшуюся как следствие действия двух факторов: расположения города на равнине и ограничения высоты зданий, которое действовало на протяжении почти всей истории существования города. Эта линия не порвана фабричными трубами, хаотически торчащими башнями высоток, она символизирует гармонию неба и земли, спокойное величие Города, который не сломили самые жестокие испытания. У этой истории счастливый конец: Матвиенко вынудили отказаться от строительства небоскрёба в центре города. Это похоже на чудо: культура победила разрушение. Действительно чудо, потому что у разрушителей был безграничный административный и финансовый ресурс.

Бывает разрушительность настолько очевидная, что в её носителе она буквально вопиет о себе с детства. В одном из сериалов действует персонаж, безусловно взятый из жизни, по прозвищу «Крематорий». Он в детстве любил жечь кошек живьём. Кошек, конечно, жалко, но если бы удалось воздвигнуть этот четырёхсотметровый острый кол в центре исторического Петербурга, это было бы разрушение по масштабам просто не сравнимое с судьбами бедных кошек. Но там «Крематорий», а здесь губернатор культурной столицы. Разницу чувствуете?

Вообще идей по разрушению образа Петербурга у чиновников великое множество. Это и нелепый фонтан, бьющий из Невы, напротив стрелки Васильевского острова (понятно, эта стрелка с её ростральными колоннами без фонтана выглядит слабовато, не впечатляет!), и дребезжащая подсветка мостов и телебашни, превращающая Петербург в египетский курорт, каток под Александровской колонной и постоянно устраивающиеся на Дворцовой площади шоу-шабаши. Дворцовая площадь — это уникальный ансамбль. Таких в мире единицы. Он образует сакральное пространство, в которое вступаешь с благоговением. Эта площадь связывает город с небом, утверждая, несмотря на все исторические превратности, его статус величайшей столицы в истории Империи. И малейшие посторонние включения, нарушающие этот священный статус Города, должны быть абсолютно исключены. Но как это объяснить тем, у кого в груди по-прежнему бьётся горячее комсомольское сердце, а в голове ничего нет?

Разрушение вездесуще и всепроникающе. И даже те его разновидности, которые «вполне очевидны», совершенно спокойно на вполне легальном положении существуют среди нас. Исторический центр Петербурга: над фасадами зданий неоном горит надпись «ГАЗПРОМ». Цель её, конечно, не в увеличении продажи газа. А в чём? Видимо г-н Миллер опасается, что мы можем забыть о существовании этой организации, и о том, кто её возглавляет. В Праге крупные надписи на зданиях отсутствуют вообще. Только небольшие таблички у входа, из которых вы можете узнать, что это: гостиница, магазин или учреждение. Они любят свой город и не унижают его мишурой. А мы, получается, должны любить Газпром?