Дефолт совести

В этот самый момент официант принялся убирать со стола тарелки, и Зоммер предусмотрительно замолчал. И лишь когда тот ушёл, он продолжил:

– Накануне твоего приезда мне на мобильный позвонил какой-то тип и нагло заявил, что, когда ты прибудешь в Страсбург, он желал бы с тобой встретиться. Когда я прямо спросил этого мистера инкогнито, на какой, так сказать, предмет он жаждет встречи с тобой, тот так же прямо ответил, что готов помочь нам выиграть процесс в обмен на копию какой-то твоей диссертации.

– При чём тут мой иск и моя диссертация?! Ничего не понимаю. В распечатке, которую ты только что мне показал, некто требует отозвать иск и явно боится, что мы выиграем процесс. Так?

– Так...

– Но тогда получается, что за тобой следит ещё кто-то, который даже готов помочь нам выиграть процесс в обмен на давно забытую диссертацию. Ничего не понимаю, – вновь повторил Павел.

– А я уж тем более, – ответил Зоммер и вновь с подозрением посмотрел на чернявого официанта, который торжественно шёл к их столику с тыквенным супом в горшочке и новой бутылкой вина.

– Ответь честно, Павел, что такое некая твоя установка? – неожиданно спросил Зоммер. – И ещё. Ты случайно не работаешь на оборону или космос? И вообще, кто ты такой, Фролов?

Павел от неожиданности уронил ложку в тарелку, обрызгав при этом галстук.

– А ты откуда знаешь об установке?..

– Так ведь у нас здесь, на Западе, недели две назад пресса протрубила о какой-то сенсационной установке, способной чуть ли не осчастливить мир. И в связи с этим упоминалось твоё имя как автора или соавтора уникального открытия, незаслуженно забытого, – пояснил Зоммер. – По крайней мере, я так понял. Может быть, всётаки ты расскажешь своему адвокату, что это такое? Сдаётся мне, что господином Павлом Фроловым, стоило его имени всплыть на поверхность в связи с иском в Страсбургский суд, кое-кто всерьёз заинтересовался. Но отнюдь не в связи с его требованием вернуть девяносто две тысячи американских долларов... И ещё сдается мне, что ты вскоре можешь стать обладателем не жалкой сотни, а многомиллионного состояния.

– Вот чёрт! – в сердцах воскликнул Павел. – Рассекретили...

– Что рассекретили? Кто рассекретил? – Вжавшись в стул, адвокат замер в ожидании ответа.

– Мою старую разработку. Из-за которой, собственно говоря, и началась провальная полоса моей жизни: дефолт, потеря денег, смерть мамы... Прости, я даже побывал в сумасшедшем доме... – с грустью и отчаянием стал рассказывать Фролов. – А вот кто и зачем? – Он встал из-за стола. – Прости, мне надо в туалет. – Фролов решительно направился не в сторону туалета, а к выходу из ресторанчика.

Зоммер не посмел последовать за ним.

Оказавшись на улице, Павел еле сдержал слёзы. Неожиданно явившиеся воспоминания душили его. Вся жизнь насмарку. И при чём тут деньги?! Он давно потерял вместе со смертью мамы точку опоры в жизни. Он потерял цель, ориентиры...

Павел вышел на мост через речку Илл, окружающую центр города, и тупо уставился в чёрную гладь. Что-то сегодня он уже думал о спасении человечества. Нет, не так. В самолёте он вновь думал, что скажет Зоммеру по поводу нового иска. Точно. Скольким же людям сломал судьбы тот дефолт?! Сколько таких же, как он, потеряли ориентиры в жизни? Выходит, Зоммер всё же прав? А он хорош гусь, – Павел невольно, при сравнении себя с гусём, повернулся в сторону вывески ресторанчика, где он только что сидел, – ...печётся лишь исключительно о себе. Надо решать.

– Что с тобой, приятель? – Фролов почувствовал на плече тяжёлую руку толстяка-адвоката.

– Прости, мне захотелось побыть одному. И жрать чтото расхотелось. Ещё раз прости, Курт, что испортил тебе ужин.

– Это ты меня прости. Но я не специально. – Зоммер успокаивающе похлопал Фролова по плечу. – Пройдёмся. За стол я уже заплатил.

В тишине они прошли уже четвёртый мост, как Фролов сам решил вернуться к теме разговора:

– Понимаешь, Курт, очень давно мы с коллегами сделали, можно сказать, революционное открытие – придумали установку, которая во многом могла помочь людям. Ты прав, я действительно работал на космос и оборону, но открытие сделал, как ни странно, применительно к медицине. Представь, если повысить температуру тела до сорока трёх – сорока четырёх градусов по Цельсию, то раковые клетки умирают за считаные часы, а здоровые при этом сохраняют жизнеспособность. – Фролов сделал многозначительную паузу. – Но, увы, добиться этого было практически невозможно. Точнее, когда-то было невозможно, ибо кровь сворачивается примерно при сорока двух градусах.

– Ну и что? – нетерпеливо спросил адвокат.– А то, что я сделал эту установку. Почти сделал. Только не для человечества, а для мамы. Она болела раком. Но действующий образец создать так и не удалось. Те самые девяносто две тысячи, на которые я собирался её создать, испарились с дефолтом... Теперь эта тема умерла. Как мама. Этот иск – всего лишь блажь, понимаешь? Мужик закусил удила и пошёл на принцип ради принципа. Вот и всё.