Деградация

— Никогда, мать твою, не ври мне, Тейт. Тупая долбаная девчонка. Еще раз распустишь свои руки на мне подобным образом, увидишь, каким подлым я могу быть на самом деле, — предупредил он ее, его губы так близко находились около ее, что почти касались.

Она почувствовала, как температура в машине поднялась. У Джеймсона был необъяснимый дар, который делал невозможным для нее злиться на него по-настоящему — чем злее она становилась, тем больше хотела заняться с ним сексом. В этом плане он был благословлен, или, лучше сказать, это она была проклята.

— Ты только обещаешь показать мне. Только ждешь, — прошептала Тейт. Он подавился смешком, и злость в его глазах немного поутихла. Возникла долгая пауза, пока он пялился на нее, а затем с переднего сидения донеслось покашливание.

— Остался один квартал, сэр, — голос Сандерса прозвучал над ними на заднем сидении. Джеймсон посмотрел на него, а затем вернул свое внимание к Тейт.

— Ты только и хочешь, что злить меня, клянусь богом. Ты и понятия не имеешь о вещах, которые я хочу с тобой сделать, — сказал он ей.

— Окна затемненные. Санди, скорее всего, понравится шоу, — предложила она, скользя под него и потираясь своим телом о его ноги. Джеймсон вздернул бровь.

— У меня сомнения на этот счет. Мы поедем домой, и я положу счастливый конец этому спору, — ответил он ей. Тейт прищурилась.

— Мы не можем поехать домой, мы едем на ужин, — напомнила она ему. Джеймсон покачал головой.

— Плохих девочек оправляют в постель без ужина, — заявил он. Она начала бороться под ним.

— Нет. Ты согласился, поэтому должен поехать. Я сказала всем, что ты будешь там, — возразила Тейт.

— Ты правда думаешь, что мне есть дело? — спросил мужчина со смехом.

— Это не честно. Ты согласился, — подчеркнула Тейт.

— Почему это так важно? Ты хотела, чтобы я встретился с твоими друзьями? Мне плевать на твоих друзей, Тейт. Если ты думаешь, что мне есть дело до твоей жизни, ты заблуждаешься. Тупость меня бесит, не важно, касается ли она тебя, или какого-то парня на улице, или передачи по телевизору. Я думаю, что ты тупая, и это меня раздражает. Не читай между строк. Мы едем домой и закончим нашу дискуссию там. Единственная причина, по которой я не трахаю тебя прямо сейчас, это огромное уважение, которое я питаю к Сандерсу, — выплюнул ей Джеймсон.

Но не ко мне.

Тейт давно выучила, что проблема в играх была в том, что черта между веселым и плохим размывалась. Например, Эндж называл ее любым грязным словечком, которое они оба могли придумать, но однажды, когда они зависали у него в квартире, он сделал одно саркастическое замечание о том, что ее семья ненавидит ее, потому что она развратная шлюха. Она не разговаривала с ним после этого две недели. У него заняло еще больше времени, чтобы снова забраться к ней в трусики.

Что было настоящим, а что нет? Называть ее «тупой пиз*ой» было в порядке вещей, пока Джеймсон на самом деле не считал ее таковой. Знать и думать о том, что она была шлюхой было в порядке вещей, пока к ней относились с уважением. Играл ли он сейчас в игру? Если бы он сказал все это в другой раз, в другой ситуации, она бы уже обдумывала, какими способами может раздеть его в машине. Но ощущения, что он играет сейчас, не было. Если он и играл, больше не было смешно. Были задеты ее чувства. Она ненавидела это.

— Слезь с меня, нахрен.

К ее удивлению, он сделал это, не колеблясь. Тейт оттолкнула его, увеличивая между ними расстояние настолько, насколько позволяло сидение. Сандерс как раз парковался на месте у дома ее подруги. Она отказывалась смотреть на Джеймсона, всего лишь сидела и поправляла одежду.

— Боже, боже, да я задел за живое. Не знал, что у Тейтум О'Ши остались чувства, — произнес он тихим голосом. Она бросила на него грозный взгляд.

— Пошел на хер, Кейн, — выплюнула она. Джеймсон прыснул со смеху.

— Удар номер один. Давай, идем внутрь, покончим с этим.

— Я одна иду внутрь. А ты можешь идти и трахнуть себя.

— Понятно. Я тебя обидел. Интересно, — его голос звучал все еще тихо, глаза бродили по ее лицу. Она покачала головой.

— Нет, ладно, просвети меня. Если я настолько, бл*дь, тупая, настолько, мать твою, раздражающая, настолько не стоящая твоего гребаного уважения, может, тебе найти кого-то другого для своих игр? — сказала она ему.

— Пока нет. Ты, может, и тупая, и раздражающая, но с тобой охеренно в кровати, — сказал ей Джеймсон с широкой улыбкой. Она закатила глаза и выбралась из машины.

Тейт была в ярости, хоть и не была уверена, почему. Она знала, что Джеймсону было плевать на нее — почему она тогда злилась за то, что он сказал вслух? Потому что его слова сделали это реальным. Когда они оставались наедине, лениво лежали в библиотеке, с ним становилось легко забыться. Он всего лишь несколько раз говорил с ней, смеялся. Сделал так, что, казалось, она на самом деле ему нравилась за большее, чем только ее способности в кровати.

Тупая девчонка.