Деградация и деграданты: История социальной деградации и механизмы её преодоления

Неудачей закончилось в СССР и строительство общества социальной справедливости. Уже спустя два десятилетия после революции, в сталинские времена, деятели искусства могли получать доход в десятки раз превышающие заработки рабочих. В их семьях официально появилась прислуга. Затем в стране возникли легальные миллионеры — писатели и композиторы, получавшие гигантские авторские отчисления. Причем, в отличие от западных стран, прогрессивного налогообложения не существовало, все заработки ограничивались подоходным налогом в 13 процентов. Но, разрешив такие доходы, государство не позаботилось о способах их расходования. Квартиры не продавались, приобретение домов в сельской местности регламентировалось пропиской. Даже автомобили продавались «одна штука на семью». Капитану сборной СССР по хоккею, многократному чемпиону и победителю всех престижных турниров Борису Михайлову отказали в покупке второй машины (жене) на том основании, что это выделит их семью из общей массы советских граждан. Отказали в приобретении дачи члену французской компартии и миллионерше Марине Влади, супруги В. Высоцкого, также получавшего немалые деньги. Но товарно-денежные отношения развивались. Деньги напирали. Уравнительная регламентация превращалась в анахронизм. Объективно требовались либерализация цен и денежный доступ к материальным благам. Это можно было сделать по югославскому или венгерскому образцам, где отказались от догматического следования «трудовой теории стоимости» и признали, пусть и частично, наличие рыночного характера ценообразования. Однако власти уперлись в сохранение отжившей системы по идеологическим соображениям. Причем в дурацкой форме — десятки и сотни тысяч рублей получать было можно, а тратить их было не на что (Певец и композитор Ю. Антонов вспоминал, что вынужден был в ресторанах спускать большие суммы, ибо тратить ему — легальному миллионеру — все равно было не на что).

Когда глупость возводится в принцип — это верный признак кризиса управленческой системы. Суть кризиса заключалась в том, что развивающаяся социальная система стремилась к логической упорядоченности своих элементов, а идеалы уравнительного социума должны были или восторжествовать (что означало замораживание товарно-денежных отношений и сохранение тотального дефицита, а значит, жесткой диктатуры бюрократии, как в КНДР), или отказываться от «классического» социализма.

Партноменклатура еще звала народ к строительству коммунизма, но сама уже не верила в эту перспективу. При Брежневе двоемыслие стало нормой. После гибели социализма косяком пошли воспоминания, где выяснилось, что дети элиты в большинстве своем были настроены антисоветски. Хотя пропаганда призывала верить в коммунизм, но некоторые из них предпочитали бежать на Запад, как, например, дочь Сталина Светлана и сын члена Политбюро ЦК КПСС Кириленко. Сын генерального секретаря КПСС Сергей Хрущев, принял американское гражданство, правда, уже в 1990-е годы, но все равно шаг показательный. И хотя партийная бюрократия теоретически стояла за отмирание товарно-денежных отношений, но со все большей силой тянулась к материальным благам и солидным доходам. В такой атмосфере шло вызревание вопроса о путях демонтажа социализма. Показательно, что многие бывшие первые секретари ЦК партии (в Литве, Закавказье, Средней Азии), а также секретарь по идеологии ЦК Украины, после распада СССР стали президентами капиталистических государств. Простота метаморфозы свидетельствовала о том, что процессы перерождения шли давно и привели к закономерному концу. Но дело не столько в том, что люди поменяли свои убеждения, а как это было сделано.

Смену идеологических убеждений понять можно (все-таки критерием истины является практика, а не тексты классиков марксизма), но не то, как они поступили с экономикой и государством. В КНР тоже произошел идеологический поворот, и Дэн Сяопин получил карт-бланш на проведение рыночных реформ. Но это не стало причиной крушения государства и экономики. КНР обрела нормальную капиталистическую систему, и страна качественно усилились. Это означает, что, в отличие от СССР, в Китае, несмотря на все катаклизмы маоизма, не было процессов деградации элиты.

Создание условий для появления деградантов начинается с накопления в государстве некачества.