Деградация международного правового порядка? Реабилитация права и возможность политики

Артур также посвящает главу21 распаду СССР. Он утверждает, что «в Советском Союзе метаболизм капитала был нарушен, а альтернатива не была создана; не имея органической связности, система не могла выжить после того, как завершилось действие исключительных условий революционной мобилизации, террора и войны. СССР должен рассматриваться как отрицание социализма внутри социализма…»22.

Ключевая роль распада СССР – это также причина, по которой эмпирическая часть этой книги посвящена в значительной степени бывшему Советскому Союзу и России в особенности. Эта страна, так уж вышло, область моих научных исследований. А также – что, возможно, заставило меня сосредоточиться на этом регионе – наиболее притязательная экспериментальная лаборатория по исследованию эффективности международного права и прав человека.

Артур разделяет тревогу Адорно относительно чрезвычайного ущерба, причиненного капиталом. Адорно отметил, что «все ложно»23. Но Артур не разделяет пессимизма Адорно. Вывод, к которому он приходит:

Мы стоим на том, что ускользает от тотальности, но в то же время поддерживает ее – на общественном труде, эксплуатируемом источнике накопительной силы капитала, несмотря на то что это отрицается. У Маркса мы видели, что живой труд (в форме, определенной как наемный труд) реализует себя только через свою дереализацию, производя «бытие своего небытия» – капитал. Только через отрицание этого своего отрицания труд может освободить себя, человечество и природу от суккуба капитала24.

Я не мог бы сформулировать лучше. На самом деле, если все, что у меня получится сделать с помощью этой книги, – заставить читателей изучить работу Артура, я был бы весьма доволен.

Еще один радикальный взгляд на капитализм можно найти в тексте Бадью «Апостол Павел», в первой главе «Современность Павла». Бадью утверждает, что современный мир далеко не так сложен, как заявляют те, кто хочет его увековечить. Сбылось вдохновленное Марксом предсказание: мир наконец-то конфигурирован, правда как мировой рынок. Бадью выделяет следующий парадокс: «…Во времена сделавшегося всеобщим рыночного обращения и иллюзий мгновенной культурной коммуникации повсюду множатся законы и регламенты, призванные запретить циркуляцию людей»25. Он прибавляет:

Жиль Делёз верно говорил о том, что капиталистической детерриториализации нужна постоянная ретерриториализация. Капитал, принцип движения которого гомогенизирует пространство его действия, требует постоянного порождения субъективных и территориальных идентичностей, которые притязают только на равное с прочими подчинение единообразным правилам рынка26.

Именно на этом основании Бадью разворачивает язвительную атаку на современную ортодоксию прав человека; я вернусь к этому вопросу в одной из следующих глав.

Частично эта книга нацелена на то, чтобы определить роль, которую права человека могут или должны играть в сопротивлении общественного труда, в его попытке «отрицать отрицание». И снова Гири обеспечивает хорошую отправную точку. Он заявляет, что права человека можно рассматривать как «многообразие властных отношений» в отношениях между суверенитетом и властью27. Он использует понятие трех поколений прав Карела Вашака28 и замечает, что третье поколение «прав солидарности» (или прав народов) есть юридические требования, которые функционируют политически, так что «не приходится удивляться, что их выражение некоторым образом связано с борьбой против колониализма». Возможно, именно это он и имеет в виду под «агонистическим характером» прав.