Деяние Луны

Слезы выступил в уголках глаз, и зубы до боли прикусили внутреннюю поверхность щеки.

«Я не буду плакать!»

– Нина, – позвал Данила хриплым голосом, – Посмотри на меня.

– Никогда в жизни.

Раздался смех в ответ, и захотелось узнать, что сейчас отражают глаза парня, безбрежный океан или штормовое море.

– Хорошо, тогда иди, – ладонь разжалась, но тепло, что хранили чужие пальцы, осталось в памяти невидимым отпечатком на коже.

– А ты?

– Там ждут не меня.

С интересом посмотрев на окна, я ничего не заметила, шторы все так же плотно висели, пряча за собой убранства комнат.

«Опять насмехается».

За окном шёл снег. Медленно кружась, он ложился на землю воздушным пологом, пряча под собой кровавые пятна.

– Если бы чуть раньше, – прошептала я, разглядывая перламутровые снежинки.

Словно парашюты семян одуванчика, они летали по небу, переливаясь в лучах солнца радужными красками. Распахнутое окно манило к себе, и временами снежинки влетали в комнату, приземляясь, то на спинку кресла, то на кровать, то на пол. Их смерть была быстротечной, всего лишь пара секунд и от бывшей красавицы оставалось только едва заметное пятно.

«Меня это не касается. Мало ли, как они умерли, – самовнушение не помогало, хотелось одного – сбежать. – Может авария на дороге».

«Ага, – тут же вклинился внутренний голос, – Потому не скорая, а носилки».

« А ты тут хоть одну больницу видишь? Нет. Может это единственный способ принести их в поселение».

«Что ж за авария такая, если не видно ни рук, ни ног», – не унимался тот.

«Плевать, не моё дело», – недомолвки больше не будоражили любопытство, а угнетали, натыкаясь в воспоминаниях на замерзшую кровь. Может быть, пойдя другим путём, все было бы иначе, но это узнать, увы, уже не дано.

«Хочу домой!» – страх перед неизвестным трансформировался в жгучее желание, хотелось вновь завалиться в кресло перед монитором с чашкой чая в руках, слушая, как за окном ревут машины на дороге. Хочу включить весёлый сериал, чтобы за смехом забыть весь этот ужас.

«Почему не требую этого?»

Ответ был на поверхности. Но человек, ради которого оставалась здесь, вряд ли оценит мои старания. Костя избегал меня, кидая в ответ на «Доброе утро» или «Привет» сердитые взгляды. Да и такое внимание можно считать везением, потому что чаще всего парень проходил мимо, игнорируя моё существование.

– Дура, дура, дура! – сердито закачала я головой, досадуя, что не могу дать себе хорошую оплеуху, чтобы привести в здравый рассудок.

– Уже сама с собой разговариваешь? – Костя вошёл в комнату, быстро оценив масштаб беспорядка. – Прогресс на лицо.

« Я просто не успела убраться, – кровь закипела внутри. – Мог бы подумать о том, что одежды у меня нет. Что дадут, то и ношу, или добывай сама, что и сделала».

– А ты почему не со всеми?

– Мне не нужно быть там, чтобы знать о происходящем, – сняв кофту, парень подвинул кресло, усаживаясь напротив меня. Под взором серебристых глаз, было сложно думать о чем-то другом, кроме него.

«Вот всегда так. Хочешь вспылить, а на тебя ушат воды выльют одним лишь взглядом».

– Очередная пассия составит доклад о трупах? – не удержалась я от сарказма. Толпа девчонок не давала покоя, заставляя злиться от неприятного чувства, которое поднималось в груди.

« Ревность. Я думала это переросла».

Мне очень хотелось оживить каменное лицо, стереть ледяное спокойствие.

«Да и как можно оставаться хладнокровным в такой момент?»

– Не думала, что ты увлекаешься патологоанатомами.

– Ты слишком наблюдательна и это некстати, – тяжело вздохнув, парень закинул ноги на кровать. – И что мне делать с надоедливым Буратино?

– Буратино? Почему это я Буратино? – ощетинилась я, не понимая, что имеет в виду юноша. Любопытство не грех, а ложь свойственна скорее Орловым, чем мне. Так что на ум не приходила ни одна черта, с которой могла бы себя сравнить. Мы были непохожи. Совсем. Взять хотя бы то, что он был парнем.

– Если будешь совать нос в чужие дела, то тоже такой вырастит, – и хотя губы изогнулись в усмешке, в глазах заплясали дьявольские бесенята. В такие моменты я боялась Костю больше всего на свете. Верный признак того, что он в ярости, просто слишком хорошо себя контролируют, чтобы демонстрировать окружающим. Вместо криков и драк, парень превращался в злобного хирурга, который легко расправлялся со своими врагами в словесной дуэли, загоняя в тупик вопросами, заставляя поверить в собственную глупость.

«Гуманнее было бы убить», – пришло на ум чьё-то выражение. И именно так Костя уничтожал своих соперников, разрушая личность своим давление. В одно мгновение он мог из гнусной твари, что стебётся над твоими страхами, превратится в милого юношу, который будет уверять в привязанности и любви.

Парень поигрывал пальцами на ногах, наблюдая за мной так, как кот наблюдает за мышкой, давая ощутить в последние минуты жизни вкус свободы.