Читаем Деяние XII полностью

Деяние XII

Сахиб глядел на труп, всё ещё крепко натянув веревку. Он больше не напоминал боевого демона — скорее, играющего с дедом мальчика. Вот только дедушка неподвижен, а старый храм как будто застыл, смертельно раненый свершившимся святотатством.

— Когда все умрут, тогда только кончится Большая игра, — произнес Сахиб, но как-то невнятно, словно обязан был это сказать, но думал вовсе не о том.

И вздохнул.

Чуть ли не с сожалением.

— Монсеньор… Учитель… Как вы ошибались! Нет ничего. Одни гуны. Гуны вращаются в гунах.

Принадлежал ли этот едва слышимый шёпот Сахибу, или прошелестел он из совсем уж потустороннего источника — этого президент Клаба не ведал сам.

Отпустив шнур, он осмотрелся. Заметив лежащий на полу пистолет кардинала, подобрал и сунул в карман куртки. Потом подошёл к трупу и легко, словно тот ничего не весил, поднял на руки. Белый трон епископа слева от пресвитерия ожидал хозяина терпеливо и сурово. Сахиб водрузил на него тело, сложив руки на подлокотники и аккуратно расправив облачения. Поднял упавшую красную шапку и осторожно надел на голову мертвеца.

Несколько секунд постоял, вглядываясь в его лицо. Несмотря на то, что священник умер от удушения, черты разгладились, и оно стало таким спокойным, каким, может быть, никогда не было у Монсеньера при жизни.

Коротко пожав плечами, Сахиб резко развернулся и быстро вышел из капеллы во все еще разукрашенный вечерним солнцем дворик, в котором нос к носу столкнулся со взволнованным капитаном Алоисом.

— Где его высокопреосвященство? — почти выкрикнул тот.

— Общается с Богом, — ровно ответил Сахиб, внимательно глядя на швейцарца. — Не надо его сейчас беспокоить.

— Я должен посмотреть, — упрямо набычившись, рявкнул охранник. — Вы обещали, что, если я вас пущу, вы только поговорите, а с монсеньером все будет в порядке. Но вы говорили слишком долго…

Хороший чёрный костюм и тёмные очки лишь подчеркивали воинственный облик, нисколько не скрывая ни напрягшуюся гору мышц, ни выпяченную квадратную челюсть.

— С ним всё в порядке, Алоис, — спокойно и даже сонно произнес Сахиб. — Я не могу исключить, что в этот момент он счастлив…

— Отойди-ка с дороги, мальчик, — нервно бросил охранник, пытаясь отодвинуть Сахиба рукой, похожей на хороший окорок. Он знал президента Клаба недавно и, по недостатку воображения, относился к нему не столь серьезно. Пока.

Неведомым образом рука его угодила в такой жестокий блок, словно её зажало между двумя рельсами. С великим изумлением Алоис понял, что отрывается от земли, и, наподобие ангела, воспаряет в сияющее небо святого града. Но, очевидно, дальнейшего вознесения грешный гвардеец оказался недостоин, посему всею внушительную тушею глухо брякнулся о мраморную плиту, и с этой минуты стал вести себя тихо.

Швейцарец пребывал в воздухе, когда Сахиб быстрым шагом направился к противоположной колоннаде. Он скрылся во внутренних покоях в тот момент, когда позади его раздался глухой удар.

— Надеюсь, Алоис был благоразумен и выполнил приказ, — бормотал он себе под нос, тенью проносясь по несколько обветшалым, но всё равно роскошным залам временного обиталища Монсеньера.

— Камеры, во всяком случае, отключил, — продолжал он, посматривая в укромные углы и за портьеры. — Уже хорошо.

Он знал, что в это время палаццо должен быть почти безлюдным: приходящие слуги появлялись лишь утром. А сейчас здесь должны были быть только кардинал и швейцарцы.

Путь его лежал в маленькую комнатку второго этажа, служащую караульной, где находились мониторы всех видеокамер слежения, сейчас, согласно приказу Сахиба, Алоисом отключенных. По тому же приказу он должен был запереть там на время визита президента всех четверых охранников.

Добравшись до неприметной двери, юноша приложил к ней ухо и удовлетворенно кивнул, услыхав грубые голоса швейцарцев, которые, судя по всему, горячо обсуждали странное поведение начальника.

Сахиб быстро набрал на электронном замке код и резко дернул дверь одной рукой, другую — с "вальтером" — сразу просунув в образовавшуюся щель. Раздались четыре хлёстких выстрела, звук от которых, впрочем, старинный дворец поглотил без следа.

Голоса затихли.

Сахиб вошел в комнату и оглядел валяющихся в причудливых позах четверых охранников. Один был неподвижен, трое ещё дергались, последний даже старался что-то кричать, но захлёбывался кровью.

Холоднокровно и точно Сахиб выпустил в головы троих живых пули, отбросил пустой пистолет, но, поскольку был весьма педантичен и не любил оставлять недоделанную работу, лежащему неподвижно аккуратно свернул шею.

— Алоиса пока оставим, — пробормотал он себе под нос. — Ещё пригодится…

Он окинул прощальным взглядом окровавленную груду тел, и вприпрыжку побежал к чёрному выходу, громко и фальшиво напевая:

— All in all you're just another brick in the wall… [17]