Деяние XII

У перехода через рельсы толклась кучка любопытствующих. Там действительно лежал труп — вообще-то, не редкость в этом месте, где рельсы пересекала пешеходная дорожка, и многие нетерпеливые мужчины, выскочившие в ближайший гастроном за добавкой, не дожидаясь, пока стоящий поезд освободит проход, отчаянно ныряли под колеса.

Руслан уже не раз видел мертвых, и вид их не особенно его впечатлял. Правда, такого он ещё не видел: нижняя часть тела со странно перекрученными ногами лежала на дорожке, а торс с головой — на другой стороне поезда. Между ними на шпалах в беспорядке были разбросаны какие-то желтоватые органы. Крови, как ни странно, было не так уж много — кое-где, вязкими черными пятнами.

Руслан с отвращением поглядел на ноги покойного — в ношеных американских джинсах, перехваченных заляпанным кровью модным матерчатым поясом, перевел взгляд на стоптанные кроссовки, одна из которых лежала в стороне, открыв позорно грязный дырявый носок, и, словно что-то его тянуло, перешел с возбужденно сопящим приятелем на другую сторону — к торсу. Вот здесь его достало по-настоящему. Бескровное, припачканное белой пылью лицо с раззявленным ртом выглядело уже и не лицом, а воплощенным безмолвным воплем. Но не поэтому к горлу Руслана подступила смертельная тошнота. Просто он узнал его. Это был парень со скрипучим голосом, гопник, который пытался его убить.

— Пойдем-ка отсюда, — проговорил он и почти потащил жадно оглядывающегося Женьку.

Они пришли туда, где блок гаражей примыкал к глухой ограде детского сада, оставляя немного пространства. Воняло стылой мочой с сухими фекалиями, валялись бычки и бутылки из-под спиртного. "Сачкодром" был оборудован несколькими магазинными ящиками из тонких деревянных плашек. На них и уселись.

Руслан достал пачку "Опала", протянул сигарету Женьке, закурил сам. Приятель избегал смотреть ему в глаза. Подозрения Руслана переросли в уверенность.

— Слышь, Жэка, — произнес он лениво, словно чтобы заполнить затянувшуюся паузу, — тебе кто про этого жмура впарил?

Женька побледнел и опустил глаза.

— Да не помню я, пацан какой-то во дворе…

— Я-ясно, — протянул Руслан, пристально глядя на него. Занимаясь в школьном драмкружке, он открыл силу пристального взгляда в упор. Важно было лишь выдержать паузу, и тебе расскажут всё, что надо. Впрочем, наверное, было в его взгляде нечто, усиливающее эффект. Во всяком случае, метод этот он до сих пор применял успешно.

Женька робко поднял взгляд.

— Слушай, Русь, не пацан это был, — наконец, тихо произнес он.

— А кто? — все так же лениво спросил Руслан.

— Да мужик какой-то, — чуть не плача признался Женька. — Дяденька такой, знаешь, как учитель. А может, мент…я знаю?..

— Ну и что он?

— Да ничего. Подошел, назвал меня по фамилии и говорит…

— Что?

— "Загоровский, — говорит, — друг твой?" Я говорю: "Ага" "Позвони ему, — говорит, — и идите на Базу, там на рельсах труп разрезанный лежит" Посмотрите, мол, вам интересно будет…Русь…

— Что?

— Лажанулся я, — Женька от стыда весь извелся.

— Почему?

— Х… его знает… Чё-то не то там. Он мне чирик за это дал, просекаешь?..

— За то, что меня на трупака глядеть поведёшь?

— Ну, типа… Чё за дела тут вообще?..

— Сам не врубаюсь… А фигли ты башли-то взял, а?.. — Руслан поглядел на Женьку грозно.

— А ты бы не взял?.. — заменжевался тот.

Руслан пожал плечами.

— Ладно, проехали… Ты это…чирик у тебя?

— Ага.

— Ну и пошли за портвешком в аквариум. Я чё, зря вылез что ли?..

— Русь, я на вертак коплю…

— Не х… жабиться, за меня же забашляли… И вообще, у меня день рождения завтра.

— А, точно!.. Ну, это, поздравляю!

Два "огнетушителя" загасили тревогу, почти избавив память от кричащего лица.

Он давно знал, что за ним приглядывают, но гнал эту мысль, как упорную муху, раз от раза садящуюся на болячку. Уже несколько лет замечал заинтересованные взгляды незнакомцев, иногда вежливые и доброжелательные люди расспрашивали о всяких пустяках: как живёт, не болеет ли, слушается ли родителей, что читает. Потом они (для него это уже были "они") куда-то девались, он даже немного расстроился. Но вскоре понял, что "они" всё ещё рядом.

Лысый старик… Впрочем, это Руслану показалось, что старик, хотя тот был просто сед, как лунь — и остатки волос, и окладистая борода, но фигура была крепкой. Впервые он появился, когда мама еще была жива — на конкурсном спектакле школьного драмкружка в городском дворце пионеров. Конкурс был важным, среди зрителей, говорили, имелись какие-то большие начальники, то ли из обкома, то ли по комсомольской линии. Кружок Руслана представлял идеологически выдержанный спектакль по пьесе безымянного автора — о настоящем человеке летчике Алексее Мересьеве. Шеф особенно одобрил выбор произведения, подсказанный руководителю кружка — немного малохольному учителю пения — никем иным, как Русланом, который сыграл и главную роль.

Произведение было в стихах:

   Товарищ Мересьев летел в самолете,
   С подбитым мотором летел.
   Задел за верхушки высоких деревьев,
   И это спасло ему жизнь…