Деяния данов. Том 2

{11.7.14} Поэтому, когда к нему, угрожая оружием, бросились королевские воины, он сохранил в своём сердце твёрдость и встретил их совершенно спокойно, будто бы и не видя ‘приставленных к его горлу мечей’, ‘приняв опасность с тем же [мужеством], с каким он перед этим вызвал её на себя’. ₂Вот до какой степени силён был он духом и насколько ‘исполнена благородства была душа этого человека’, в котором любовь к Богу оказалась сильнее страха перед людьми! ₃Король не стал убивать Вильгельма, поняв, что его действиями руководила не мимолётная злоба, а вера в то, что для поддержания порядка в стране необходима строгость. {Раскаяние короля} Им овладели стыд и угрызения совести за совершённое преступление, которые оказались сильнее позора изгнания [из церкви], и он поспешил вернуться в свой замок. Там он ‘смирился’ ‘с нанесённым ему бесчестием’ и даже ‘не стал держать обиды на резкие слова презула, произнесённые им в порыве праведного гнева’.

{11.7.15} После этого он снял с себя своё королевское облачение и оделся в лохмотья, предпочитая, чтобы его наряд своим убожеством показывал всем его скорбь, нежели своей роскошью — упрямство. ₂Суровый приговор понтифика поразил его так сильно, что он не смог более носить свою королевскую мантию и, отложив в сторону все знаки королевского величия, надел на себя покаянные одежды. ₃Вместе со своим облачением он сложил с себя и свою [королевскую] власть, из тирана и святотатца превратившись в верного и почтительного прихожанина. ₄3атем, босой, он вернулся к церкви и, распростёршись у её входа, принялся смиренно целовать землю, ведя себя крайне почтительно и сдержанно и всячески стараясь смирить тот страшный гнев, который обычно охватывал его при оскорблении. Не помышляя об отмщении за то, что был изгнан, он ‘всячески стремился раскаянием и стыдом искупить свою вину за свой приказ совершить кровавое злодеяние’.

{11.7.16} Мы полагаем, что в действительности ‘порок стал временным, а не постоянным прибежищем для его души’, и, ‘подобно тому как поначалу безрассудство заставило её совершить преступление, точно так же и впоследствии самообладание заставило её быть более сдержанной’. ₂Сколь же смиренно, как мы считаем, было его сердце, если он не только позволил остаться безнаказанным открыто и весьма резко выступившему против него понтифику, но и заставил себя оказать ему уважение, с величайшим смирением прося его о прощении, заслужив его милость и своим стыдом, и своим раскаянием! ₃Он знал, что сможет добиться Божьей милости лишь покорностью, но не силой, и потому пытался искупить своё тяжкое злодеяние, показывая [всем], ‘насколько ему стыдно и как сильно он опечален’. ₄‘Хотя даже несильный удар, нанесённый по его чести, совершенно вывел короля из равновесия’, сила, вызванная к жизни его стыдом, сдержала напор его ярости, и сколь сильно он оскорбил церковь своим жестоким приказанием, столь же велико было и его почтение, которое он оказал ей, разрывая [горем] своё сердце.

{11.7.17} {Примирение с королём} Едва только он поступил таким образом, как сразу же встретил необыкновенное милосердие со стороны слуги церкви и получил его поддержку. ₂В то время как предстоятель уже начал службу, а хор спел первую часть псалма, чтобы вслед за греческой молитвой^a, как и следует, начать петь «Слава [Господу]», прислужники сообщили ему, что король пришёл ко входу в храм и молится. ₃Прекратив петь псалом, он велел замолчать также и всему клиру и поспешил ко входу, где спросил у короля, [в чём причина такого его поведения], и, когда король признал свой грех, обещая искупить его и прося святого отца о помощи, тотчас же снял с него отлучение, обнял лежащего и ‘просил утереть слёзы, снять свои покаянные одежды, снова облачиться в подобающее королю одеяние и вести себя соответствующим образом’, ибо, добавил он, отдельному [человеку] не следует показываться в печали перед всей ликующей [церковной] общиной. ₄Понтифик не мог вынести, чтобы король стоял перед ним с опущенным взором, столь же не подобающим его высокому званию, как и его униженное лежание [в пыли] перед входом. Напротив, дружескими словами ободрив короля, он ‘велел ему облечься в свои прежние одежды, более подходящие его высокому сану’, и после этого войти в храм, посчитав, что Свено, подвергнув себя столь сильному унижению и ‘столь смиренно моля о прощении’, уже достаточно искупил свой грех перед церковью. ₅После этого, сказав ему, что именно он должен сделать в знак своего раскаяния, прелат приказал многолюдному церковному хору со всей торжественностью выйти навстречу^(л.112)|| облачившемуся в нарядные одежды королю, а затем уже и сам ‘почтительно приветствовал его’, ‘при всеобщем ликовании’ подведя к самому алтарю. ₆Так, с подобающей случаю любезностью он воздал ему за всю прежнюю суровость, ‘учтивой покорностью возместив ему’ свой безобразный поступок в прошлом.