Деяния саксов

69[1279]. Вихман, узнав, что город взят и сторонники его потерпели поражение, повернул на восток, снова появился у язычников и повел переговоры со славянами, которых зовут виллинами[1280], [он хотел], чтобы они каким-либо образом вовлекли в войну Мешко — друга императора[1281], что отнюдь не осталось для него [Мешко] тайной. Последний послал [посольство] к королю чехов Болеславу, ибо тот был его зятем[1282], и получил [от него] два отряда конницы. И когда Вихман повел против него войско, он [Мешко] выставил против него прежде всего пеших воинов. В то время как [воины] по приказу [князя] стали постепенно отступать перед Вихмаиом и тот все дальше оттягивался от лагеря, в тыл [ему] была послана конница, [и князь] дал знак отступающим повернуться обратно и наступать на врага [Поскольку и спереди и сзади Вихман оказался стесненным, он попытался бежать, но сторонники обвинили его в предательстве, так как [ведь] он сам подстрекал их к битве, а [теперь] надеется при первом удобном случае легко спастись на коне бегством. [Вихман] вынужден был сойти с коня[1283], пешим вступил в сражение вместе со своими приверженцами и сражался в этот день мужественно, защищаясь с оружием [в руках]. Изнуренный уже голодом и долгой дорогой, которую вооруженный проделал в течение всей ночи, утром с немногими своими [воинами] он вошел в какой-то двор. Его обнаружили вражеские начальники[1284] и по вооружению [его] поняли, что перед ними муж высокого положения, а когда его спросили, кто он такой, тот признался, что он Вихман. Они потребовали от него сложить оружие и затем обешали[1285], что доставят его в неприкосновенности к своему господину и добьются у него, чтобы [Вихман] вернулся невредимым к императору. И хотя [Вихман] попал в крайне тяжелое положение, он, однако, памятуя о своем знатном происхождении и доблести, отказался подчиниться этим людям, но просил их, чтобы они известили о нем Мешко и [сказали], что он хочет сложить оружие и подчиниться ему. Когда те послали к Мешко [известить его об этом], бесчисленная толпа окружила [Вихмана] и стала дерзко на него нападать. Он же, хотя и был изнурен, многих из них, однако, опрокинул на землю и, наконец, схватив меч, передал его знатнейшему из врагов со словами: «Возьми этот меч и отнеси своему господину, пусть он примет его в знак [своей] победы и пусть передаст [своему] другу императору, чтобы тот смог или надсмехаться над повергнутым врагом, или по крайней мере оплакивать родственника». Сказав это, он, насколько мог это сделать, повернулся к востоку, на родном языке обратился с молитвой к господу и отдал милосердию творца душу свою, оттягченную многими горестями и несчастьями. Таков был конец[1286] Вихмана, и таков [был конец] почти всех, кто поднимал оружие против императора, отца[1287] твоего.

Продолжение

70[1288]. Император получил оружие Вихмана и, удостоверившись при этом в его смерти, написал герцогам и [другим] высшим лицам[1289] Саксонии послание такого рода[1290]: «Оттон, августейший император божьей милостью, обращается со всем расположением к герцогам Герману и Тиадорику[1291] и ко всем другим правителям[1292] нашего государства[1293]. По воле бога я здоров и все дела [мои] идут вполне благополучно. Между прочим, к нам прибыли послы константинопольского короля[1294], люди достаточно выдающиеся по своему достоинству, и, как мы узнали, они весьма старались получить мир. Однако по воле божьей, как бы ни обстояло дело, они никоим образом не осмелятся склонить нас на свою сторону войной. В случае, если бы мы выразили несогласие, они отдают [нам] провинции Апулию и Калабрию, которыми до сих пор владели. Если же они подчинятся нашей воле, то мы решили этим летом направить [свою] супругу[1295] с носителем нашего имени[1296] во Францию, а сами отправимся в путь, сопутствуемые господом, через Фраксинат[1297] для сокрушения сарацин [и таким образом прибудем и] к вам. Кроме того, мы желаем, чтобы ротари, которые, как мы слышали, понесли такое поражение, ибо вы знаете, как часто они нарушали верность и какие обиды наносили, не получали от вас никакого мира, Поэтому, обдумав это с герцогом Германом, всеми силами тесните их и положите конец уничтожению их. Если будет необходимо, мы сами пойдем на них. Сын наш на рождество получил корону[1298] от святого епископа[1299] к достоинству [нашей] державы. Написано в Кампаньи близ Капуи в 15 календы февраля». Когда это письмо было прочитано на собрании народу в месте, которое называется Варла[1300], в присутствии князей и многочисленного простого люда, стало ясно, что мир, уже пожалованный ротарям, следует сохранить, чтобы [император] мог вести теперь войну против датчан, так как для ведения одновременно двух войн войска было недостаточно.