Деятельность, Сознание, Личность

Марксизм особо подчеркивает изначальность связи мышления с практической деятельностью. "Производство идей... - читаем мы в "Немецкой идеологии", первоначально непосредственно вплетено в материальную деятельность и в материальное общение людей, в язык реальной жизни. Образование представлений, мышление, духовное общение людей являются здесь еще непосредственным порождением материального отношения людей"27. В более общем виде это выразил Энгельс, который писал: "...существеннейшей и ближайшей основой человеческого мышления является как раз изменение природы человеком, а не одна природа как таковая..."28.

Эти положения имеют фундаментальное значение не только для теории познания, но и для психологии мышления. Они не только разрушают наивно-натуралистические и идеалистические взгляды на мышление, господствовавшие в старой психологии, но создают основу и для адекватного осмысления тех многочисленных научных фактов и концепций, которые явились результатом психологического изучения мыслительных процессов в последние десятилетия.

Анализ психологических теорий мышления, исходящих из буржуазных философских взглядов, показывает, что они не в состоянии дать подлинно научные ответы даже на наиболее кардинальные вопросы, нерешенность которых тормозит дальнейшее развитие конкретных исследований по этой актуальной проблеме.

К числу таких кардинальных вопросов относится прежде всего вопрос о том, каким образом, имея своим единственным источником чувственное восприятие, мышление проникает за поверхность явлений, способных воздействовать на наши органы чувств. Единственно правильное решение этого вопроса дает марксистское учение о происхождении и сущности человеческого мышления.

Труд посредством орудия ставит человека не только перед материальными, вещественными объектами, но и перед их взаимодействием, которое он сам контролирует и воспроизводит. В этом процессе и осуществляется их познание человеком, превосходящее возможности непосредственно-чувственного отражения. Если при прямом воздействии "субъект-объект" последний открывает свои свойства лишь в границах, обусловленных составом и степенью тонкости ощущений субъекта, то в процессе взаимодействия, опосредствованного орудием, познание выходит за эти границы. Так, при механической обработке предмета из одного материала предметом, сделанным из другого материала, мы подвергает безошибочному испытанию их относительную твердость в пределах, совершенно недоступных нашим органам кожно-мышечных ощущений: по воспринимаемой деформации одного из них мы заключаем о большей твердости другого. В этом смысле орудие является первой настоящей абстракцией. Только идя далее по этому пути, нам удастся выделить объективные единицы, применение которых способно дать как угодно точное и, главное, независимое от колеблющихся порогов ощущения познание данного свойства предметов.

Первоначально познание свойств предметного мира, переходящее границы непосредственно-чувственного познания, является непреднамеренным результатом действий, направленных на практические цели, т.е. действий, включенных в промышленную деятельность людей. Впоследствии оно начинает отвечать специальным задачам, например, задаче оценить пригодность исходного материала путем его предварительного практического испытания, простейшего эксперимента. Такого рода действия, подчиненные сознательной познавательной цели, представляют собой уже настоящее мышление, хотя оно и сохраняет форму внешних процессов. Их познавательные результаты, обобщаемые и закрепляемые посредством языка, принципиально отличаются от результатов непосредственно-чувственного отражения, которые генерализуются в соответствующих чувственных же образованиях. Они отличаются от последних не только тем, что включают в себя свойства, связи и отношения, недоступные прямой чувственной оценке, но и тем, что, переданные в процессе речевого общения другим людям, они образуют систему знаний, составляющих содержание сознания коллектива, общества. Благодаря этому возникающие у отдельных людей представления, понятия, идеи формируются, обогащаются и подвергаются отбору не только в ходе их индивидуальной практики (неизбежно узко ограниченной и подверженной случайностям), но и на основе усваиваемого ими неизмеримо более широкого опыта общественной практики.