Деятельность светской и духовной власти по укреплению армии и флота России второй половины XIX – начала ХХ в. Монография

Ил. 24. Царица у постели раненого

Имеется описание того, как проходил трудовой день в Собственном Е. И. В. лазарете. Данное описание принадлежит офицеру И. В. Степанову – одному из раненых, лечившихся там. «С 7 утра мерили температуру, мылись, приводили в порядок постели и ночные столики, пили чай. Далее, в 8 часов палаты обходила старший врач княжна Гедройц. Ровно в 9 слушался глухой протяжный гудок царского автомобиля. Персонал выстраивался в коридоре, женщины прикладывались к руке, делали глубокий реверанс. На этом официальная часть заканчивалась, поскольку императрица давала понять, что каждая должна заниматься своим делом и не обращать на нее внимания.

Она быстро обходила палаты с великими княжнами Ольгой и Татьяной, давая руку каждому раненому, после чего шла в операционную, где работала непрерывно до 11 часов. Затем начинался вторичный длительный обход раненых. На этот раз она долго разговаривала с каждым, иногда присаживаясь. В начале первого она отбывала во дворец, откуда каждый вечер справлялась по телефону через дочерей или Вырубову (фрейлину. – О. Ф.) о здоровье наиболее серьезных пациентов.

В час нам делали вкусный завтрак. В два начинался прием посетителей, в 4 всем, включая и гостей, подавали чай со сдобными сухарями. В 6 вечера прием кончался. Обед. В 9 снова чай, и затем тушили свет.

По воскресеньям перевязок не было. Императрица приезжала под вечер, обыкновенно со всеми четырьмя дочерьми (младшие по будням были заняты уроками и на перевязках не бывали). Иногда привозили Наследника. Изредка приезжал Государь» [1, с. 296].

Ил. 25. За работой

Перу И. В. Степанова также принадлежит описание императрицы, служившей раненым в лазарете. Поразительным, на наш взгляд, является отношение раненого офицера к царице: все местоимения и эпитеты, к ней относящиеся, неизменно написаны им с большой буквы, что, конечно, свидетельствует о том, что воспринимал он ее именно как супругу помазанника Божия. «Она неслышно ступала, почти скользила по коридору Как-то неожиданно появлялась Она в дверях. Походка быстрая, слегка плечом вперед. Голову Она держала немного назад с небольшим наклоном вправо. В походке и в манере держаться не было никакой “величественности”. Несмотря на высокий рост и стройную фигуру, Она не была что принято называть “представительной”. Слишком свободны были Ее движения. По лазарету Она ходила одна, а не “следовала в сопровождении”. Не было у Нее столь свойственной Высочайшим Особам заученной “чарующей улыбки”. Она улыбалась с напряжением. Зато радостно было вдруг вызвать чем-нибудь настоящую улыбку… и какую “настоящую”!

Я никогда не слышал звука Ее голоса. Она говорила, что называется, громким шепотом. Вопреки распространенному мнению, русским языком владела хорошо. <…> Ровные, безукоризненные белые зубы. Тонкие губы. Лицо немного красное. Рука большая, спокойная, тяжелая, уверенная. В перевязочной работала как рядовая помощница. В этой обстановке княжна Гедройц была старшей. В общей тишине слышались лишь отрывистые требования: “ножницы”, “марлю”, “ланцет” и т. д., с еле слышным прибавлением “Ваше Величество”. Императрица любила работу. Гедройц уверяла, что у Нее определенные способности к хирургии. По собственному опыту знаю, что Ее повязка держалась дольше и крепче других.

До того времени я видел Императрицу всего раза два на торжествах и то лишь издалека. По рассказам, Она представлялась мне болезненной, нервной, немощной и преждевременно состарившейся. Здесь Она показалась мне моложе Своих лет. За два с половиной месяца моего пребывания в лазарете Она ни разу не пропустила, если не считать поездок по провинциальным и прифронтовым городам. Утром в лазарете все время на ногах, днем объезды госпиталей Царского и столицы. Вечером Она слушала курсы сестер милосердия» [1, с. 296–297].

Данное описание свидетельствует, что в процессе служения ближним облик императрицы преображался. Здесь, думается, сказывалась та особенность ее духовной организации, на которую обращал внимание последний протопресвитер армии и флота Г. И. Шавельский. Подчеркивая диссонанс между ее фактическим положением в обществе и духовными внутренними предпочтениями, он писал буквально так: «Императрице подвизаться бы где-либо в строю сохранившего древний уклад жизни монастыря, а волею судеб она воссела на всероссийском царском престоле» [34, л. 26 об.]. Тем не менее царица отличалась сдержанностью, которая «не давала повода ищущим повода» (11, гл. 11, ст. 12), то есть основания заподозрить ее в ханжестве, поскольку, будучи весьма набожной, в разговорах с ранеными она совсем не касалась тем, относящихся к религии. А попытки найти у царицы признаки ханжества были, например, со стороны того же офицера И. В. Степанова; однако попытки эти, как он сам писал, оказались тщетными [1, с. 300].

Ил. 26. За перевязкой