Деятельность вооружённых националистических формирований на территории западных областей УССР (1943-1949)

Удивительно точно оценил ситуацию автор этого донесения, безвестный сотрудник СБ ОУН. Он вычленил мотивацию как руководителей советского партизанского движения (приказ Пономаренко о поляках был тайным), так и мотивацию польских националов из АК – устроить восстание перед приходом Красной Армии.

Участие поляков в трёх враждебных независимой Украине движениях злило не только руководство УПА, но и простых украинцев, перед которыми поляки в очередной раз предстали врагами, причём врагами существенно отличавшимися друг от друга.

Отчасти украинско-польскую резню продолжали провоцировать немцы, не хотевшие, чтобы УПА и АК объединялисть против Рейха. Это доказывает следующий случай. В апреле-мае 1943 года в Клоковском районе Ровенской области УПА уничтожила две польские деревни. «Поляки обратились с жалобой к Сарнскому гебитс-комиссару. Он им сказал: «Вы хотите Сикорского, а украинцы хотят Бандеру. Ну и деритесь между собой. Немцы помогать никому не будут».[229]

Так или иначе, оккупанты использовали украинцев против поляков, а поляков – против украинцев, отводя от себя основной удар разгневанного населения Волыни.

УПА стремилась скорее не вырезать поголовно всех поляков, а выгнать их с Волыни на территорию собственно Польши.

Многочисленные очевидцы, пережившие кошмар «ризанины», вспоминают, как украинские повстанцы выдвигали польскому селу ультиматум: в 48 часов покинуть место проживания. В случае невыполнения приказа всё население деревни уничтожалось, а дома сжигались.

По подсчётам польского историка Ольшанского, в июне 1943 года на Волыни прошло 78 антипольских акций, в июле – 300 (из них 57 – 11 июля, 22 – 12 июля), в августе – 135, в сентябре – 39.[230]

Из-за действий секирников и УПА поляки в массовом порядке бежали из сёл. Они сосредотачивались в райцентрах, городах или больших лагерях в лесах, где их охраняли либо польские коллаборационисты, либо польские партизаны из АК, БХ и других формирований. Десятки тысяч поляков с Волыни, а позже и из Галиции бежало на территорию оккупированной немцами Польши.[231]

Что же касается украинско-польского конфликта, то подсчёты жертв затруднены, но можно с уверенностью говорить о том, что в украинско-польском межэтническом противостоянии на Волыни погибло не менее 25 тыс. поляков и не менее 10 тыс. украинцев, хотя называются и большие цифры.

При этом, по подсчётам польских историков, на Волыни в 1943-44 годах прошло около 150-ти боёв и стычек АК с УПА, в которых погибли сотни бойцов с каждой стороны.[232]

То есть подавляющее большинство жертв составили не бойцы из националистических формирований, а мирные польские и украинские крестьяне.

Для иллюстрации конфликта процитируем один документ УПА. Судя по его некоторым параметрам - образное описание событий, отсутствие подписи, числа, получателя отчёта - и сопутствующим документам, хранящимся в той же папке, это составленный на основе отчётов УПА черновик для информационно-пропагандистских материалов, издававшихся подпольными типографиями. О характере конфликта это свидетельсво эпохи повествует довольно красноречиво: «Дня 17 июня 1943 года (…) Приказано разбить и уничтожить два фольварка (небольших польских усадьбы – А.Г.): Горко-Полонка и Городище. Со стороны Лаврова я увидел ракеты, которые трижды взорвались. Стало понятно, что наступление началось. Немедленно даю приказ наступать на фольварк. Без единого выстрела вступаем в центр фольварка. Из-за конюшни раздаётся выстрел часового. В ответ прозвучали наши выстрелы. Начался короткий, но упорный бой. Поляки отстреливались со стен. Чтобы лучше сориентироваться, откуда бьёт враг, мы зажгли солому. Ляхи начали убегать с фольварка. Повстанцы занимали здание за зданием. Из-под строений доставали ляхов и резали, говоря: «Это вам за наши сёла и семьи, которые вы пожгли». Поляки выкручивались на длинных советских штыках, кричали: «На милосць Бога, даруце нам жицэ, я ниц не винен (не винна)». А сзади четовой (командир четы, аналога взвода в Красной Армии – А.Г.) О., с разбитой головой, отзывается: «Наши дети, наши старики, были ли виноваты, что вы их кидали живьём в огонь?». И работа идёт дальше. Фольварк пылает красным пламенем. За это время поляки попрятались на чердаке и оттуда отстреливались. После короткого боя мы подожгли строение с ляхами, где они и погорели. (…)