Дейр

На их штандарте красовался череп гигантского роадриннера. Авина пояснила Улиссу, что это сверхтотем, главный для всех кланов вагарондитов. Они считали роадриннера апаукауа, священным. Прежде чем стать воином, каждый молодой вагарондит должен был сразиться с этой гигантской птицей — так велел обряд. Будущий воин, вооруженный только боло и копьем, должен был свалить пернатого гиганта наземь, обмотав трехкаменную боло вокруг ног птицы, и затем оторвать ей голову. Во время этой опасной церемонии погибало в год не менее четырех храбрецов.

Улисс шагнул вперед, процессия двинулась следом, спускаясь по длинному пологому холму. Вагарондиты ударили в огромные барабаны, затрубили в рога. Жрец, в наряде, сплошь утыканном перьями, помахал тыквой, вероятно, пропел что-то, хотя на таком расстоянии Улисс ничего не расслышал, кроме барабанов.

Спускаясь с холма, Авина внезапно остановилась: “Повелитель!” — и указала на небо. Длиннокрылое, похожее на летучую мышь существо кружило над ними. Улисс заметил, что оно пронеслось над их головой. Авина не лгала и не преувеличивала: это был крылатый человек. Или почти человек, правда, маленький, ростом с четырехлетнего ребенка. Торс, во всяком случае, был вполне как у людей, если не считать чудовищно выпученной груди. Ребра выглядели огромными. Спина — сгорбленной. Руки были удивительно тонкие, а ладони — с длинными пальцами и не менее длинными ногтями. Ноги короткие, хилые и кривые. Ступни — изогнутые, при этом большой палец — почти под прямым углом к остальным. Приглядевшись, Улисс увидел: крылья состояли из мембран и костей. У человекообразного летуна оказалось шесть конечностей — первое шестиконечное млекопитающее, которое увидел Улисс. Первое, но последнее ли? На этой планете может быть припасено еще немало странных вещей.

Лицо длиннокрылого казалось треугольным. Голова — выпуклой, круглой и абсолютно лысой. Уши были такими большими, что воспринимались как дополнительные крылья. Глаза, желто-бледные, почти бесцветные, на таком расстоянии казались непомерно громадными на треугольном лице.

Похоже, что у него совсем не было волос.

Человек-птица усмехнулся и скользнул вниз. Сложил крылья на свои тонкие ножки. Кое-как человек заковылял на скрюченных ступнях. Он будто потерял всю свою грацию в тот момент, когда коснулся земли. Подняв хилую ручку, длиннокрылый заговорил пронзительным детским голосом на языке аурата:

— Приветствую тебя, Бог Камня! Глик желает тебе долгой жизни!

Улисс понимал его достаточно хорошо, но не мог отвечать незнакомцу так бегло, как хотелось бы. Он сказал:

— Можешь ли ты говорить на языке вуфеа?

— Ну еще бы. Это мой любимый язык, — сказал Глик. — Мы, дулулики, владеем многими наречиями. Язык вуфеа еще не самый трудный.

— Какую новость ты принес нам, Глик? — проговорил Улисс.

— Очень приятную и важную. Но, с твоего позволения, господин, мы вернемся к этому позже. А сейчас не соблаговолите ли поговорить с вагарондитами? Они желают тебе добра, как им и следовало бы, тем более что они думают… будто ты их Бог.

Тон человека-летучей мыши был слегка саркастическим. Улисс сурово взглянул на него, но Глик только усмехнулся, показав длинные желтые зубы.

— Они думают? — переспросил Улисс.

— Да, — ответил Глик. — Им непонятно, почему ты вступился за вуфеа? Ведь они только пытались перенести тебя в ту деревню, где тебя почитали бы еще больше!

Улисс, пожав плечами, хотел продолжать свой путь, игнорируя создание, которое вело себя столь вызывающе. Но Авина удержала его от столь неприкрытого пренебрежения. Среди этого летучего народца, пояснила она, попадались всякие. Кто-то был курьером, кто-то — “полномочным послом”, кто-то — просто доносчиком и сплетником. Встречались и чиновники, и от этой вроде бы мелкой шушеры подчас зависело многое. Что до человека-летучей мыши, то он вел протоколы и был своего рода третейским судьей двух сторон, желающих договориться о мире, торговле или хотя бы временном перемирии. К тому же летучий народ сам иногда брался за торговлю, перенося туда-сюда маленькие, легкие дефицитные товары из какой-то неизвестной страны, возможно, их собственной. И все это было небесполезно, и подобными услугами стоило дорожить. И Улисс снизошел до ответа:

— Передай вагарондитам, что на меня напали два их товарища. И за это я наказал их, — сказал он.

— Я так и передам, — проговорил Глик. — А других не ждет твоя кара?

— Пока они не дали для этого повода.

Глик поклонился и громко сглотнул ком в горле, его острый кадык подпрыгнул, точно обезьянка на перекладине. Очевидно, он не был на самом деле таким представительным и важным, каким хотел казаться. Или, может быть, летун сознавал, что на земле он — только гость, и очень уязвим, каким бы великим и надменным ни считал себя дома.

— Вагарондиты сказали — это только прекрасно, что самому Богу приходится доказывать, что он Бог.

Авина, стоя за Улиссом, прошипела:

— Прости меня, Повелитель, но мой совет может пригодиться. Эти заносчивые вагарондиты нуждаются в хорошем уроке, и если ты позволишь им…