Действия войсковых разведчиков

В начале лета 1942 года, сосредоточив огромные массы войск и техники, гитлеровское командование предприняло крупное наступление на южном направлении с далеко идущими целями: разгромить советские армии западнее Дона и овладеть затем нефтеносными районами Кавказа. Обстановка для войск Юго-Западного фронта резко ухудшилась, под напором превосходящих сил врага они вынуждены были перейти к тяжелым оборонительным боям, чтобы выиграть время, измотать противника, подготовить условия для перехода в решительное контрнаступление.

В те горячие дни упорных и кровопролитных сражений, как всегда, активно, с полным напряжением действовала наша войсковая разведка. Полковые и дивизионные разведчики совершали дерзкие поиски и налеты, устраивали засады, захватывали «языков» и штабные документы, выявляли места расположения неприятельских воинских частей и боевой техники - одним словом, всеми способами и средствами добывали необходимые данные о противостоящем противнике, без которых невозможно верно оценить обстановку и успешно противодействовать врагу.

Разумеется, паша разведка действовала не только на переднем крае, не оставался без внимания и оперативный тыл противника. Ведь враг маневрировал, перебрасывал резервы, где-то скрытно сосредоточивал их для внезапного и неожиданного удара. Следовательно, не менее важным было знать и то, что происходит в глубоком тылу немецко-фашистских войск, по каким дорогам и куда перебрасываются пехота, танки, артиллерия. Да и не только важно узнать об этом, требовалось по возможности сорвать те перевозки или по крайней мере затормозить прибытие немецких эшелонов к месту назначения. Вот почему время от времени с фронтовых аэродромов поднимались по ночам наши одиночные транспортные самолеты с разведчиками на борту и час или два спустя, где-то уже далеко за линией фронта, появлялись в темном ночном небе чуть заметные купола парашютов, приземлялись советские разведчики и шли по вражеским тылам выполнять свои особые боевые задания.

В одну из теплых июньских ночей 1942 года с полевого аэродрома Юго-Западного фронта поднялся в воздух двухмоторный транспортный самолет и, быстро набрав высоту, скрылся во тьме облачного неба. В пассажирской кабине того самолета, на узких скамьях, молча сидели друг против друга обвешанные парашютными укладками и оружием восемь разведчиков. На полу у их ног навалом лежали туго набитые мешки с грузом. Еще час назад, в автобусе на пути к аэродрому, эти молодые ребята непринужденно болтали, шутили. А сейчас притихли, лица их серьезны, озабоченны. С того момента, как самолет поднялся в воздух, для них началось то, к чему они готовились много дней, - выполнение трудного и опасного боевого задания. Теперь не до шуток. Теперь они уже не могли думать ни о чем другом, кроме как о задании, и каждого волновало прежде всего - не подбили бы самолет над линией фронта, не отнесло бы парашют далеко в сторону во время десантирования, не отстать бы от группы. Беспокоила, конечно, и обстановка во вражеском тылу. Как там все сложится?

На краю скамьи, у самого бортового люка, сидел командир разведгруппы политрук Гнидаш, широкоплечий, невысокий человек с энергичным лицом и открытым взглядом серых глаз. Он тоже волновался, но тщательно скрывал это, обязан был скрывать, потому что отвечал за своих людей и за выполнение боевого задания. Теперь от командира требовались предельная собранность и железное спокойствие. Он внимательно поглядывал на разведчиков, улыбкой или кивком головы подбадривал их: ничего, ребята, все идет нормально, все будет в порядке.

Кузьма Савельевич Гнидаш постарше своих подчиненных, ему уже двадцать семь, он кадровый офицер, жизненного и боевого опыта у него побольше. В армию призван еще в 1936 году, был секретарем ротной комсомольской организации, затем учился в Киевском военно-политическом училище, где вступил в ряды Коммунистической партии. Закончив училище, получил воинское звание политрук и назначение в танковую часть политруком роты, а вскоре стал комиссаром танкового батальона. Этот батальон в июне сорок первого вступил в схватку с ненавистным врагом. В одном из боев был подбит танк комиссара, и сам он получил тогда первое ранение. После госпиталя Гнидаш был назначен на должность инструктора политотдела 26-й армии.

Инструктору политотдела совсем не обязательно ходить в атаку, но Гнидаш считал своим долгом быть там, где обстановка сложнее, где самое пекло сражения, где всего труднее солдатам и командирам. Не раз приходилось ему поднимать людей на штурм вражеских позиций, участвовать в рукопашной. Выйдя из госпиталя после второго ранения, он попал в резервный офицерский полк. В этом полку никто не задерживался подолгу. Каждый день десятки офицеров уходили оттуда с новым назначением в боевые части. Не задержался и политрук Гнидаш. Однажды вызвали его в штаб полка, где произошел у него разговор с глазу на глаз с одним офицером из разведки.