Действительно ли была та гора?

Однако даже оппа[121], происходивший из благородного рода и бывший в настоящее время его предводителем, насмешливо, как и бабушка, говорил: «Каким же должен быть мужчина некрасивым, чтобы стать мужем принцессы или дочери короля от наложницы?» Очевидно, он не считал такие браки особой честью. Следующими по рангу после королевских зятьев у деда шли чиновники Ён Ыйчжон, Чжва Ыйчжон, но он не мог назвать ни одного предка уровня Енам Пак Чживона[122]. В современной истории в роду был лидер прояпонской группировки, но о нем не упоминали, считая его позором рода. Я подумала, что, наверное, неприятно знать, что в роду был человек, получивший должность во время правления японцев, когда бедные родственники пресмыкались перед ним. Такому человеку все равно, гибнет страна или нет, справедлива власть или нет. Не желая трудиться, он любыми способами старается втереться в доверие к власти и, потеряв совесть, заискивает перед теми, кто стоит выше по рангу, высокомерно и нагло ведя себя с теми, кто стоит ниже на социальной лестнице.

— Человек всех может обмануть, но «кость»[123] скрыть ему не удастся, — сказала решительно мать.

Ее последней картой было то, что она, будучи из благородной семьи янбанов, брала в зятья человека низкого происхождения, а значит, его родословную должен был тщательно проверить предводитель нашего рода. Какой бы она ни была энергичной, кажется, она искренне верила, что это должен был сделать мужчина. Первым человеком, с кем мы поговорили об этом, был дядя. Мать обратилась к дяде, боясь, что без его помощи не сможет узнать истинного лица будущего зятя, и я считала, что дядя был тем человеком, кто был ей нужен. Сменив не одно место работы, он ни разу не заработал больших денег, но из-за мечты о них у него в голове всегда был план большого бизнеса. А еще у него был дар, особая форма красноречия: он был мастером высмеивать скупых людей.

Мать попросила его помочь проверить биографию будущего мужа его племянницы, а заодно потщательнее проверить историю его рода. Затем добавила, что, несмотря на то что между собой мы уже обо всем договорились, разве может она так легко отдать дочь человеку, чья родословная ей неизвестна? Но дядя, выслушав ее, не бросился сразу выполнять ее просьбу. Он уже знал моего жениха и, относясь к нему вполне доброжелательно, попытался успокоить мать, говоря, что с таким происхождением, как у него, он не может быть недостойным человеком.

Несмотря на это я злилась, думая, что мать и дядя, объединившись и выяснив все до мельчайших подробностей, будут его третировать. Мне даже стало жалко моего жениха. Когда его позвали в наш дом, мать и дядя не сделали ничего, что могло бы успокоить волнение в груди и удовлетворить сладостное ожидание молодого человека. Однако экзаменовали его не долго. В самом начале он рассказал, как нечто обыденное, что он из семьи среднего достатка, которая из поколения в поколение, еще со времен династии Чосон, торговала шелком на улице Чжонно. Родословная произвела очень приятное впечатление, но у семьи был низкий социальный статус, мать и дядя имели повод для презрения. Однако они, к моему удивлению, лишь переглядывались друг с другом.

Мой жених никогда не выглядел таким привлекательным. Мое сердце гулко колотилось в груди от волнения, словно я влюбилась с первого взгляда. Как он мог так гордо сказать, что он человек из обычной семьи? Я не знаю, возможно, у матери и дяди от такой смелости захватило дух и они увидели, что он оказался человеком, которого они действительно не знали. Они, выслушав его, еще ничего не сказали, но я уже окончательно влюбилась в него. Теперь я была уверена, что, даже если мы вместе проживем всю жизнь, я не буду сожалеть об этом.

Когда назначили день свадьбы, сразу навалилось множество дел. Надо было найти преемника для управления магазином портретов, закончить для Тины Ким процедуру оформления иммиграционных документов, которая была почти завершена. Даже сообщить новость директору Хо, который явно будет жалеть о моем уходе, было для меня тяжелым бременем. Переезд назначили на день свадьбы. Олькхе тоже начала готовиться к переезду, так как строительство универмага «Пхомок», с которым она заключила договор, завершилось. В душе она, конечно, торопилась, но было еще много разных дел, на которые требовалось потратить много денег.

Мать сказала, что не подарит мне даже палочку для еды. И хотя мне ничего не нужно было от матери, я чувствовала себя неудобно перед ней, оттого что выходила замуж в не самое лучшее для семьи время. Но причина того, что она не хотела ничего мне дарить, была не в затруднительном положении семьи. Она спрашивала меня: «Почему мы должны что-то делать?» — и добавляла, что даже если сторона жениха оплатит все свадебные расходы, они все равно должны быть благодарны нам. Мол, для них это честь, потому что такая низкая по социальному положению семья, как их, благодаря знатной невесте повысит статус своего рода. То, что в глазах матери я выглядела настолько благородной невестой, было для меня кошмаром.